Густав, пожав плечами, ответил:
— То, чего я опасался, из-за чего я хотел на время отдалить разоблачение всей истории. Случай выдал моему брату наш секрет, и мы должны были сознаться во всем. Пораженный обманом, он со страшной силой беспощадно обрушил на нас свой гнев. Фрида не выдержала этой сцены, заявила о своем намерении уйти отсюда и, наверное, уже готовится к отъезду.
— И вас нет рядом с ней? — воскликнула Джесси. — Вы не вступились за нее? Да неужели в такие минуты вы можете оставить Фриду одну? Пойдите к ней!
— Ну, теперь мое присутствие там излишне, — спокойно ответил Густав, что особенно возмутило мисс Клиффорд, признавшую такое поведение высшим проявлением эгоизма. — Пусть Фрида теперь сама досказывает все то, что еще требует разъяснений. Теперь наконец-то я могу подумать и о себе!
Его взгляд, устремленный на Джесси, вспыхнул тем же огнем надежды, как незадолго перед тем, когда Фрида передала ему свою беседу с мисс Клиффорд. Глядя на Джесси, он потерял голову и забыл, что его слова, безусловно, будут истолкованы превратно.
— Вы всегда думали о себе, — возразила Джесси, все более волнуясь. — Но если в вашей груди тлеет хоть одна искорка любви, то вы должны чувствовать, что теперь ваше место возле своей невесты.
Густав улыбнулся, подошел вплотную к разгневанной девушке и с ударением произнес:
— Фрида — вовсе не моя невеста и никогда не была ею.
Джесси взглянула на него так, словно услышала гром среди ясного неба, словно не поняла его слов, и даже переспросила:
— Как? Она — не ваша невеста?
— Нет! Вспомните, что я представил ее вам исключительно в качестве своей протеже — девушки, которой покровительствую. Вы, мисс Клиффорд, сами решили, что между мной и Фридой совершенно иные отношения, и я до поры до времени оставил вас в этом заблуждении. Но теперь, когда моя роль защитника выполнена, я смею признаться вам, что все мои надежды и мечты связывал с другой.
Он нагнулся к руке Джесси и запечатлел на ней страстный поцелуй, который был красноречивее всяких слов. Однако та игра, которую он методично вел все это время, оказалась роковой для него же самого. Он слишком долго представлялся бессердечным эгоистом, и теперь ему пришлось пожинать плоды.
Джесси с чувством глубочайшего возмущения отдернула свою руку, воскликнув:
— Нет, мистер Зандов, вы заходите слишком далеко!.. Так значит, теперь, когда ваш брат оттолкнул Фриду от себя, когда вы убедились, что добиться у него согласия на брак невозможно, вы переметнулись на новую кандидатуру — осмеливаетесь приблизиться ко мне и даже пытаетесь отречься от своей невесты и выдать все за комедию? Поистине это переходит всякие границы.