— Так оставь здесь все — и поедем вместе в Германию! — воскликнул Густав. — Что за охота тебе подвергаться нападкам этой мерзкой нью-йоркской шайки, выносить их подлости, когда ты можешь спокойно и счастливо жить на своей настоящей родине? Джесси выйдет за меня замуж и фамилия Клиффорд исчезнет, так пусть же прекратит существование и эта фирма. Правда, при ее ликвидации тебе придется понести значительные потери, но для Германии ты будешь все же достаточно богат, а работы там нам хватит с избытком.
— Да что ты мне предлагаешь? — воскликнул Зандов-старший.
— То же самое, что предложил мне ты, вызвав сюда. Посмотри-ка, как просияло лицо Фриды при одной мысли о родине! Конечно, она не покинет своего отца, где бы он ни жил, но здесь она, пожалуй, скончается от тоски по родине.
Густав очень разумно нажал на самую чувствительную клавишу: Франц Зандов испуганно взглянул на Фриду, глаза которой действительно засияли, как только речь зашла о возвращении в Германию, и которая теперь грустно поникла головой.
— Пойдем, Джесси, — сказал Густав, беря под руку невесту. — Оставим их наедине друг с другом! Я должен рассказать тебе все подробно, так как вижу, что ты многого не понимаешь. Кроме того, я хочу поразить тебя своим великодушием. Вчера мне это чрезвычайно понравилось.
Он увлек Джесси за собой, а отец и дочь остались одни.
Фрида не нуждалась ни в каком объяснении, она уже давно догадалась обо всем и, прижавшись к отцу, тихо сказала:
— Уже тогда, когда мы вместе стояли на берегу океана, я знала, что сознательно ты никого не пошлешь на гибель.
Франц Зандов долго с любовью смотрел в темные, как вишни, глаза дочери, сиявшие теперь нежностью и безмерным обожанием. Он впервые вынес ее взгляд без страха и упрека и почувствовал значительное облегчение.
— Нет, дитя мое, — тихо сказал он, — я не мог этого сделать, и теперь будь что будет!
Между тем Густав и Джесси, взявшись за руки, ходили по саду, и их разговор вначале был очень серьезным. Густав рассказал невесте всю историю с махинациями Дженкинса, насколько возможно пощадив своего брата и изобразив его жертвой заблуждения, которое лишь теперь прояснилось. Когда он закончил, Джесси быстро сказала:
— Густав, если и мое состояние вложено в то предприятие, само собой разумеется, мы передадим его твоему брату в неограниченное распоряжение до тех пор, пока он будет считать это нужным.
— Твое состояние здесь совершенно ни при чем, — объяснил Густав. — Каким бы ни был Франц незадачливым коммерсантом, но опекуном он был абсолютно безупречным — его можно считать воплощением добросовестности. Он с полным уважением отнесся к завещанию твоего отца. Ты была и останешься богатой наследницей, Джесси. К сожалению, этот недостаток нельзя изменить, но тем не менее я твердо решил жениться на тебе, и не далее как через месяц.