— Нет, — Корнелия отрицательно помотала головой, — в таком виде ты вряд ли привлечешь к себе мужское внимание. Ну разве что извращенное.
— Извращенцев нынче тьма, — парировала Алена.
— Но нам-то нужен нормальный.
— Да уж… И почему же я так непривлекательна, на твой взгляд?
Толстуха внимательно всмотрелась в черты ее лица, потом, не проронив ни слова, повернула Алену к большому зеркалу, висящему на стене гостиной:
— Вот почему.
На Алену недовольно зыркнуло существо, больше напоминающее встрепанного воробья, нежели представительницу прекрасной половины человечества.
— Ну… — несколько озадаченно протянула она. — На большее ведь рассчитывать не приходится.
— Ты читаешь книги? — Корнелия нахмурилась.
Алена утвердительно кивнула:
— Уже неделю. Потрясная литература, Чехов с Гоголем отдыхают. Прямо затягивают эти романы.
— А фильмы посмотрела?
— С этим пока туговато… — Алена виновато улыбнулась.
— Ну, посмотри обязательно, — Корнелия вдруг махнула рукой и проговорила, заглядывая в глаза ее отражению: — Дело не в том, что у тебя не хватает времени. Просто ты слишком занята другими проблемами.
— Этого через край, — вздохнула Алена. — Посуди сама — целую неделю я совершенно бесполезно проторчала в театре. Журавлев бегает от меня, как от чумы, потому что боится давать интервью в столь неподходящем эмоциональном состоянии. Кто-то напугал его до полусмерти записками с глупыми шуточками, и теперь он шарахается от собственной тени. Федоров приволок из Голливуда православного гуру и медитирует с ним днями напролет, что не способствует творческой активности в театре. Илья Ганин замкнулся и, похоже, ждет конца света, по крайней мере, ходит с таким лицом, словно знает — вот-вот произойдет что-то ужасное. Машка Клязьмина пробралась в костюмерную и порезала костюм Лины Лисицыной, сшитый теткой для ее роли в «Гамлете». С Линой, разумеется, случилась истерика. Тетка Тая впала в депрессию. В общем, такого кошмара мне еще видеть не приходилось. В театре все с ума посходили. А я должна отсиживать посреди всего этого, ожидая некоего часа, когда Журавлев пожелает ответить на пару вопросов и наконец избавит меня от необходимости ходить в их бедлам, как на службу. Кроме всего прочего, Борисыч успел уже два раза отчитать меня за профнепригодность и лень, хотя, наверное, впервые в жизни я отношусь к делу действительно серьезно. В общем… где уж тут думать о себе, а тем более о том, как я выгляжу. Да и кому это интересно?!