– Она без швов, – ответила Тлен. – Наружные швы декоративные, дань традиции. То, что на тебе, сделали ассемблеры. Сразу целиком.
– Сфабили, – подытожила Флинн. – Не обижайся, но если у тебя не линзы, то что? Какая-то болезнь?
– Модификация. Своего рода визуальная шутка на тему мифического заболевания pupula duplex. Обычно его описывают как двойную радужку, но я выбрала буквальный вариант.
– И как при этом все выглядит?
– Я редко использую нижнюю пару. Она видит в инфракрасном диапазоне, что удобно в темноте.
– А ничего, что я все время спрашиваю? Я же тут ничего не знаю. Может, ты с ними родилась. Или у тебя такая секта. Откуда мне знать? А вот насчет бегающих тату я вроде как поняла.
– Спрашивай, конечно, – ответила Тлен.
– Где телефон, здесь? – Флинн подняла руки. – Я пыталась объяснить подруге.
– Я могу спросить у «Гермеса», – сказал Лев. – Впрочем, компоненты очень маленькие и распределены по телу. Я не смогу ответить, где мои, не сверившись с медицинской картой. У моего двоюродного брата часть как-то воспалилась, пришлось менять. В основании черепа. Хотя их могут вживить куда угодно. – Он оперся на край стола. – Хочешь посмотреть Лондон? Сейчас над домом вертолет, такой же, каким ты управляла для нас. Советую сесть.
– Можно, я им поуправляю?
– Позволь нам показать тебе виды, – с улыбкой проговорил Лев.
Флинн перевела взгляд на Тлен, потом на Недертона, сказала: «О’кей» – и села.
Тлен заняла другое кресло, Недертон встал рядом со Львом у края стола, радуясь, что не сидит на начальственном месте.
– Во второй раз это не было для тебя таким потрясением, – заметил он.
– Мне было невтерпеж попасть сюда снова, – ответила Флинн. – Только я не обязательно буду во все верить, о’кей?
– Разумеется, – ответил Лев.
Недертон поймал себя на том, что улыбается глупейшим образом. Тлен с усмешкой скосила на него двойные зрачки. Потом повернулась и заговорила с Флинн:
– Сейчас ты увидишь мою эмблему.
Флинн кивнула. Недертон тоже увидел эмблему Тлен. Следом появились эмблемы Льва и Флинн – последняя была без рисунка.
– Я открою трансляцию, – сказала Тлен. – Полное бинокулярное зрение.
Каюта сменилась туманным утренним Лондоном с птичьего полета. Остроугольные ледышки шардов торчали среди плотного лабиринта старых улочек, разреженных променадами, по которым Недертон катался в детстве, и густыми лесами на месте снесенных зданий, портивших городской ландшафт. Бледное солнце отражалось в стеклянном покрытии очищенных и выведенных на поверхность рек, Темзу испещряли плавучие острова, опять на каком-то другом месте: подводные лопасти перемещали их так, чтобы полнее использовать силу течения.