Она доехала до «Джиммис», предоставив почти всю работу втулке. Вошла, села в уголке, заказала тосты и яичницу с ветчиной. Кофе брать не стала. Мультяшный красный бык с редбулловского зеркала над стойкой заметил ее и подмигнул. Флинн отвела глаза. Ее бесило, что эта штуковина заговаривает с тобой, называет тебя по имени.
Редбулловское зеркало было самым новым предметом в кафешке, которая считалась старой, еще когда мать Флинн ходила в школу. Всё, включая пол, покрывали наслоения глянцевого коричневого полимера, различных оттенков и степени затертости. Лук для хот-догов зашипел в масле, и у Флинн защипало глаза. Да еще все волосы им провоняют.
«Мегамарт» уже должен был открыться. Флинн представила, как бродит по магазину, пока белые автокары развозят по местам палеты в скукоженной пленке. Ей нравилось бывать там рано утром. Она потратит одну новенькую пятерку: купит два пакета продуктов, таких, какие можно держать в шкафу. Из-за последних дождей овощи у всех уродились так, что их не знали, куда и деть. Потом заглянет в «Фарма-Джон» и оставит еще пятерку на оплату материных рецептов. Приедет домой, выгрузит покупки, перетащит все в кладовку – и хорошо, если не разбудит никого, кроме кошки.
По краю стойки шли светодиоды, как у Бертона в трейлере, под замызганным слоем полимера. Флинн ни разу не видела их включенными, впрочем она уже больше года не была здесь вечером, в барные часы. Она придавила полимер пальцем, почувствовала, как он пружинит.
Бертон с Леоном, до того как завербовались, обнаружили, что этим самым полимером, пока он жидкий, можно с помощью шприца заполнить пространство между дробинами в патроне для помпового ружья и быстро заделать дырку эпоксидкой. При выстреле возникала толстая груша из дроби и полимера – так медленно, что почти можно видеть, как она лезет из дула. Тяжелые, эластичные, эти груши отскакивали от бетонных стен и потолка городского штормового убежища, норовя угодить во что-нибудь за углом. Ключи от убежища раздобыл Леон – жутковатое место, когда ты не прячешься там от торнадо вместе со всеми. Бертон со временем действительно научился попадать по банкам из-за угла, но у Флинн от пальбы из «моссберга» болели уши, даже если их затыкать.
Бертон тогда был совсем другой. Не просто тощий и долговязый (во что сейчас верилось с трудом); он еще постоянно создавал вокруг себя беспорядок. Накануне вечером Флинн заметила: все в трейлере, к чему она не успела прикоснуться, стоит строго параллельно краю чего-нибудь другого. Леон говорил, что Бертон вернулся из корпуса морской пехоты повернутым на аккуратности, но Флинн как-то раньше об этом не задумывалась. Она напомнила себе, что надо будет выкинуть банку из-под «Ред булла» в контейнер для металлических отходов и вообще немного прибраться.