— Думайте уж вы сами, вашмость, не князь же разграбил ваши сундуки.
— За его светлость нашего милостивого князя мы бога молим. Он нас не обижает.
— А ваши земляки, пане, видите, как почитают и вас и нас.
Куценко был здесь, единственный украинец среди поляков, он видел их недоброжелательные взгляды и с сердцем стукнул кулаком по круглому колену.
— Не я буду, если не спущу с них шкуру! Еще и солью присыплю.
— А кто, по-вашему, тут виною?
— Я слышал, они жаловались князю на меня. Брехня все, что они говорят. Я только один день барщины накинул да сено взял... А чем же мне аренду выплачивать? Я тут ни при чем!
— Прошу пана, — выскочил вперед шляхтич, — я ж говорю — запорожцы!
— Реестровые казаки? — удивился Суфчинский.
— Реестровых взяли в такие шоры, что и головы не подымут, — сказал Куценко и снова стукнул кулаком. — Братчики с Низа!
— Сечевики? — От испуга лицо подстаросты перекосилось и слова вылетали с таким свистом, точно его схватили за горло. — Где сечевики?
— Шляются тут, пане Суфчинский! Даже Кривоноса, говорят, видели. А это, вы знаете, что за птица? Для него и виселицы мало!
Подстароста все больше наклонялся вперед, словно хотел вцепиться в болтливого шляхтича, а после этих слов даже вскочил на ноги.
— Откуда у вас такие сведения? Черт знает, что выдумываете — запорожцы! Неужто бы мы их не поймали сразу же? Не хватает еще, чтоб князь об этом услышал...
— Но это правда! Я взял тут одного, он к ним пристал, на дыбе все выложил.
— Говорит, сечевики?
— Так есть, пане подстароста!
— Сохрани бог! Вы привезли этого хлопа? Князь сам захочет услышать.
— Уже не услышит: хлоп скончался на дыбе.
После таких известий нельзя было мешкать, и Суфчинский стал поспешно собираться во дворец.
III
Князь Иеремия Вишневецкий происходил из старинного литовского княжеского рода, в пятнадцатом веке породнившегося с украинской шляхтой. Род этот стяжал на Украине славу и добрую и худую. Прадед Иеремии — Дмитро Вишневецкий заложил на острове Хортице первый замок для борьбы против татар и турок. В турецком плену он и смерть нашел. С тех пор казаки твердо стали на Низу и постепенно овладели вольными степями по обоим берегам Днепра.
Дмитро Вишневецкий, опираясь на казацкую силу, находясь за тридевять земель от Варшавы, отделенный от нее непроходимыми лесами и степями, входил, независимо от польской политики, в непосредственные сношения с Московией и Турцией, вмешивался в дела Валахии. Казакуя на Низу, он завоевал любовь и уважение товариства и получил прозвище Байды Вишневецкого. Такой в представлении народа не мог погибнуть обыкновенной смертью, и народ в песне наградил его сказочной судьбой: когда попал Байда [