– Ну, и что все это значит, а? – с некоторым раздражением спросил меня Аким, поворачиваясь ко мне всем телом.
– Это значит, что вы попросили совета, а я его дала. Как поступить, решаете, разумеется, вы сами, – отчеканила я. Мой ледяной тон несколько охладил гнев Увекова. Он задумчиво посмотрел на меня и сказал:
– А теперь колись, как ты это делаешь.
– Что?
– Ну… читаешь человека, как будто букварь.
Я пожала плечами:
– Не знаю. Просто женская интуиция. Но этот человек вам лгал, это совершенно точно.
Аким потер переносицу и проговорил:
– Ну, если ты права, я только что избежал охеренных неприятностей. А вот если ошиблась, то по твоей милости я потеряю лимонов десять. Баксами.
– Аким Николаевич, решения вы принимаете самостоятельно, – повторила я. Нечего мне тут перекладывать с больной головы на здоровую! Точнее, на страдающую амнезией…
– Нет, слушай, все-таки скажи, как ты это делаешь. А? – не отставал Увеков.
– Существует язык тела, – скучным голосом начала я. – Его можно читать точно так же, как выражения лиц. Ну, вы же знаете, что скрещенные на груди руки означают, что человек не полностью вам доверяет? Или что, если женщина во время разговора с мужчиной поправляет прическу, это означает, что он ей нравится? Ну и все в таком духе. Любой психолог-второкурсник вам это объяснит.
Аким задумался.
– А ты можешь меня этому научить? – вдруг спросил Увеков.
– Вряд ли, – покачала головой я. – Теорией я не владею, а практика… скорее всего, это просто жизненный опыт, вот и все. Ничего особенного.
– Ладно! – подвел черту Аким. – Тогда будешь на все переговоры ездить со мной.
Я заметила, что уши Сантаны шевелятся, как локаторы. Ну, сегодня в особняке Увекова будет новая тема для разговора…
И только одно не давало мне покоя. Взгляд, которым проводил меня Третьяк. Когда мы с Кипчаком выходили из ресторана, авторитет задержал на мне тяжелый неприязненный взгляд. Мне было абсолютно наплевать на эмоции этого господина. Но внезапно выражение глаз Третьяка изменилось. Узнавание и страх – вот что на мгновение вынырнуло из темной глубины его зрачков.
Кажется, господин Третьяк наконец-то узнал меня.