Мы привыкли думать о характере человека либо как о бросающейся в глаза схеме поведения, либо как о проявлении его общей цели и намерений. Но если мы посмотрим на человека в непростые моменты, когда он должен действовать в соответствии с этическими нормами, то увидим, что все наблюдаемое в нем есть динамическое проявление совокупности ума, тела и духа – его личности, которая должна действовать с достоинством, прямотой и решительностью. Прочные этические и моральные установки неминуемо формируются через тело, которое должно быть внутренне спокойным, а внешне готовым к действию. Такой человек расслаблен без расхлябанности и силен без излишней жесткости, он может эффективно совершать определенные решающие действия или же демонстрировать величественное самообладание. Когда Томас Джефферсон говорил о том, что Вашингтон держался в седле лучше, чем кто-либо из его современников, это не просто дань уважения мастерству Вашингтона-наездника.[4] В этом наблюдении выразилась сила взаимосвязи между внутренней уравновешенностью президента и его нравственным авторитетом. Джефферсон предположил присутствие у президента этих качеств по одному тому, как он ездит верхом, а я добавлю, что то же самое можно сделать, наблюдая за тем, как человек ходит, ведет себя в необычной ситуации или, к примеру, стрижет газон. По всему этому возможно оценить его личную силу, самообладание, уравновешенность, способность к действию, умение слушать и ответственность. Наблюдая, как человек проявляет себя в своем теле, можно многое сказать о том, что он за личность. Это напоминает о высказывании известного гольфиста Арнольда Палмера: «Я могу выяснить все, что мне необходимо знать о человеке, понаблюдав за тем, как он пройдет свои восемнадцать лунок».
Точка зрения, которую я предлагаю здесь, заставляет пересмотреть традиционную интерпретацию личности, в которой основной упор делается на чрезмерное развитие одной-единственной стороны индивидуальности, и зачастую в ущерб другим сторонам. То же самое относится к картезианскому видению, которое разделяет разум, тело и эмоции, что неминуемо ставит характер в зависимость от того, что говорит человек. Более верное толкование предполагает взгляд на личность как на воплощение способа существования, отражающего ее целостность. Кроме того, такое положение дает основу идеи о том, что личность неразрывным образом связана с теми способами, которыми человек выражает себя через свое тело.
Здесь жизненно важно понять, что развитие лидерской харизмы через самосовершенствование не стоит путать с тренировкой самооценки, личностным ростом или саморазвитием. Говорю это потому, что вековая традиция самосовершенствования – жесткая борьба по превращению своих недостатков в достоинства, а добродетелей – в мастерские действия; эта борьба вела к обретению личностью своей истинной сущности и служению другим и деградировала в XX веке в индустрию «быстрых и эффективных» курсов по саморазвитию. Эта тенденция и сопутствующая ей приверженность ко всему материальному, поверхностному, а также нарциссизм, названный Уолтом Уитманом «великим американским экспериментом по сотворению меня», привели к тому, что путь самосовершенствования стал далек от делового мира, армии и правительственных кругов, поскольку ассоциировался с чем-то легкомысленным и не достойным серьезного внимания. Такое отношение стало причиной критической пустоты в деле развития лидерских качеств, пустоты, за которую мы платим утратой нашей человечности, здоровья и способности выявлять лучшее в самих себе и в окружающих.