Сильно вздрогнув, Оливия захлопнула книгу и торопливо натянула халат на пальцы ног.
– Боже… – пробормотала она. – Я не думала…
Когда она поднялась… – то ли свет был слишком ярок, то ли ее халат слишком тонок, то ли его воображение разыгралось настолько, что он смог разглядеть очертания ее тела, – герцог увидел и тонкую талию, и изгиб пышных бедер, которые аккуратно сужались к коленям и округлым лодыжкам.
Герцог восхищался не только ее отвагой.
Оливия сделала шаг к нему – точнее, к двери. Она намеревалась уйти. Она видела, как жадно поглощает ее взгляд Марвика, и понимала, что его интересует.
Он должен отпустить ее. Однако все это начала она, как ни крути. До тех пор, пока она не распахнула портьеры в его покоях и не нарушила его уединение, он был рад оставаться проигравшим. Разве он осуждал ее за это? И был ли его гнев результатом признательности? Он никогда не хотел быть перед кем-то в долгу.
– Что вы здесь делаете? – спросил Марвик.
Она остановилась на таком расстоянии от него, что он не смог бы до нее дотянуться. Очень разумно! Она называла себя высокой, словно все дело было только в росте, а не во всем ее богатстве. Так много дюймов ее тела, так много ее кожи – белой, гладкой. Он слишком быстро узнал Маргарет и при этом совсем не узнал ее. Он не совершит больше этой ошибки. В следующий раз он не встанет с кровати, пока не подчинит себе лежащую там женщину. Он научится этому фокусу, независимо от того, сколько времени на это понадобится.
– Я не могла уснуть, – ответила Оливия. Ее голос звучал как-то странно и был непривычно низок.
Герцог потянулся к свету. Долгие месяцы он испытывал недостаток в ясном осмыслении собственных мотивов. Но ясность постепенно возвращалась к нему, и если сейчас он хочет оставить свет приглушенным, то лишь для того, чтобы полускрыть происходящее и то, что он намеревается сделать.
Тусклый поднимающийся огонек осветил слезы на ее лице.
Герцог растерялся, у него было такое чувство, будто комната поплыла вокруг него. Плачет? Почему?
– С вами все в порядке?
Оливия прикрыла лицо запястьем – скрытный и смущенный жест.
– Да. Конечно. Прошу прощения, мне не следовало приходить сюда. – Она посмотрела ему за спину. Судя по тому, как экономка перенесла вес с одной ноги на другую, понял герцог, она прикидывала, как бы ей рвануться к двери.
Он должен отпустить ее. Ему не нравилось видеть ее огорченной. Это как-то не вязалось с тем, что герцогу было известно о ней. Впрочем, ее переживания не должны его волновать. Он отпустит ее.
– Сядьте, – вместо этого сказал Марвик.