Герцог схватил ее за плечи. Впился губами в ее губы. Вдохнул в себя ее удивленный вскрик и прикусил ее нижнюю губу, и лишь какие-то остатки здравого смысла не дали ему укусить ее до крови. Ему хотелось, чтобы она взвизгнула, и Оливия это сделала.
Она попыталась освободиться. Его руки сжали ее крепче – да, он причинял ей боль. Вот она, реальность! Без сахарной глазури и романтики. «Никто не защитит тебя!» Он лизнул ее губы и попробовал на вкус ее язык. Она недавно пила чай – сладкий чай, и от нее пахло розами. Как всегда…
Его пальцы проникли в ее волосы. Ее губы, ее рот задвигались под его напором. Она… Она отвечала на его поцелуй!
Если бы Оливия вспыхнула, это не так смутило бы Марвика. Он не заслуживал этого поцелуя. Его объятия ослабли.
Оливия придвинулась к нему ближе. Ее горячие руки с силой пробежались по его волосам, затылку, по широким плечам. Она целовалась неуклюже, с тем же грубоватым и раздражающим энтузиазмом, с той же отчаянной, неуверенной надеждой, которую он так хотел наказать, преподав ей урок – урок разочарования.
Но это не было похоже на разочарование. Оливия была теплой и невероятно, волшебно высокой. Углы и изгибы ее тела идеально подходили к его телу, ее груди прижались к его груди, ее талия – его неуверенная рука опустилась на ее талию – была такой чудесной, изящной. Оливия пахла летним садом; Марвик поцеловал ее в шею, и прядь ее волос упала ему на нос – цветы и зелень, свежесть и молодость…
Обхватив Оливию за талию, он прижал ее к книжному шкафу.
– Отлично, – проговорил Марвик, касаясь губами ее рта. – Тогда возьмите это. – Он так хорош? – Это…
– Да, – шепнула в ответ Оливия.
Да? Он ничего в ней не понимает. Она приводит его в ярость, но как же она позволяет использовать себя, да еще такому человеку, как он? Его рука снова проникла в ее волосы, и он откинул назад ее голову, чтобы открыть взору всю ее гибкую шею. Оливия позволила ему сделать это. Как же она глупа, позволив это, позволив его зубам пробежаться по кусочку своей нежной кожи.
Оливия вздрогнула всем телом. И застонала.
Наклонившись, он подхватил тонкий подол ее халата и приподнял его. Ее лодыжка была горячей и невероятно мягкой. Он слегка помассировал ее, затем его ладонь проскользнула к нежной ямочке позади ее колена – влажной, тайной – и поднялась к податливой выемке между бедер. Оливия зашевелилась. Сопротивление?
– Слишком поздно, – проворчал он.
Боже, она уступает ему! Ее нога согнулась и поднялась, скользя вверх по его ноге. Марвик схватил ее лодыжку, поставил ее босую ступню себе на бедро, положил ладонь на ее женское естество и крепко нажал на него.