Неужели все это так заметно? Оливия никогда этого не понимала. Она зарделась от совершенно незнакомого удовольствия, порожденного, по сути, отрицаемым ею тщеславием.
– Я – пятый герцог Марвик, – сказал Аластер. – А также граф Бекден и барон Уэллзли. Я обладаю многими качествами, но я не глуп.
Оливия подняла глаза на облака.
– Гибкость, упругость, – продолжил он. – Их можно увидеть в вашем подбородке. – Потом он сухо добавил: – Разумеется, эти качества граничат с упрямством, но все хорошие черты превращаются в изъяны, если злоупотреблять ими.
Оливия бросила на него быстрый, насмешливый взгляд.
– Ну да, как, например, такая манера делать комплименты, что они больше смахивают на критику, – вымолвила она.
Аластер улыбнулся. А она снова посмотрела в окно, но на сей раз – затаив дыхание в надежде (как это смешно с ее стороны!), что он может продолжить.
Марвик так и поступил.
– В живом, меняющемся цвете ваших волос есть страсть, – пробормотал он. – Каждый раз, глядя на них, я вижу какой-то новый оттенок. Я насчитал по крайней мере девять.
Он пересчитывает оттенки ее волос?
– В ваших бровях виден ум. Если вы хмуритесь, в них появляется задумчивость, когда вы пытаетесь определить, серьезно ли я говорю. А я говорю серьезно. Вы поступите мудро, поверив мне. Я уже довольно долго изучаю вас. В конце концов именно ваше лицо я увидел первым после долгих месяцев затворничества. Увидел сквозь тьму. Мне кажется, я знаю его лучше, чем вы, если вы сомневаетесь в собственной красоте.
Если до этого Оливия удерживала дыхание, то теперь она не могла совладать с ним. Она вопросительно посмотрела на герцога, и выражение его лица… Оно стало серьезным, нежным, сосредоточенным. Еще в тот раз, в саду, Оливия спрашивала себя, сможет ли какой-то другой человек еще когда-нибудь посмотреть на нее так, как смотрел Марвик. Ей и в голову не приходило, что этим человеком снова окажется он.
Но она втайне надеялась на это.
– Вы безумны, – прошептала Оливия. Она была потрясена. – Может, это вам нужны очки?
Он ласково улыбнулся.
– В изгибе ваших губ видны юмор и ум. А в ваших глазах… – Его улыбка погасла. – Надежда.
Оливия с трудом сглотнула. Он уже говорил об этом в библиотеке.
«Вы всегда будете так на меня смотреть?» Оливия прикусила губу, чтобы удержать слова, готовые соскочить с языка, и приложила руку к груди, в которой что-то болезненно сжалось. Потому что ответ на этот вопрос ей был известен лучше, чем герцогу. Он думал, что никогда не вернется к прежней жизни. Но однажды это случится. Мир не захочет двигаться вперед без него. А он, само собой, не захочет оставаться на вторых ролях.