– Влюбиться в него значило бы для меня превратиться в самую большую дуру, когда-либо жившую на свете, – сказала Оливия. – Но, уверяю тебя, я не дура.
Вздохнув, Полли села.
– Вам известно, сколько служанок влюблялись в своих господ? И далеко не все из них – дуры. Но мне ни к чему рассказывать вам, где все они теперь.
Оливия нахмурилась.
– Где же? – спросила она.
– На углах улиц.
– О! – Оливия зарделась. – Конечно.
– Это всегда приводит только к гибели, – более приветливым тоном добавила Полли.
Неужели она пытается утешить экономку? Оливию это тронуло.
– Разумеется. Но, Полли, ты не должна неправильно… понимать то, что увидела. И я была бы тебе признательна, если бы ты никому не говорила об этом…
– Ох, да об этом все уже судачат.
Оливия уставилась на нее.
– Ты шутишь?
Прислуга считает ее соблазнительницей?
Полли пожала плечами.
– Но вы же постоянно ходили в его покои.
Какой ужас! Оливия едва сдерживала непонятное желание расхохотаться. Она всегда была слишком неловкой, слишком высокой и (надо уж в этом признаться) слишком резкой, чтобы ее ошибочно принимали за соблазнительницу.
– Я его экономка, – заметила она.
Полли фыркнула.
– Миссис Райт старалась держаться подальше от его комнат.
– Что ж, ничего хорошего в этом нет. Я просто… – Оливия замолчала. Какое объяснение она может придумать своему поведению с Марвиком, если она буквально преследовала его? Ведь правда в этом случае не поможет: «Мне нужно выманить герцога из его покоев, чтобы обыскать их».
Хотя, возможно, ей не следует лгать. Внезапно ее осенило:
– Он просто нравится мне. – К ее удивлению, это правда, пусть и довольно дурацкая.
Так что не стоит ругать Полли за то, что та расхохоталась.
– Он вам нравится? Ха-ха-ха!
Ее смех был настолько резок, что привлек к себе взгляды нескольких прохожих. Оливия, залившись краской, ждала.
– Он не так уж плох, – сказала она. Да, конечно, он немного странен и меланхоличен, зато очень эрудирован и обладает особым, сдержанным чувством юмора. Наверняка до смерти его жены и раскрытия ее измен он был великолепен.
Охнув, Полли помахала руками перед ее глазами.
– О да, наверняка, – сказала она. – Что за ерунда! Влюбиться в него – отлично, на вид он не так уж плох. Бояться его – почему бы и нет? Но сказать о том, что этот человек вам нравится?! Он же сделан изо льда.
Оливия упрямо нахмурилась.
– Полагаю, мне нравятся жертвы несправедливости, – заявила она.
– Жертва несправедливости?! Герцог? Может, ему потребуется еще одна карета с четверкой лошадей или еще один дом в провинции, прежде чем вы вознесете его на самую вершину?