– Но если твои родители никогда друг друга не любили…
– Я этого не говорил. На самом деле совсем наоборот. Любовный роман длился пару лет, прежде чем химия исчезла, но к тому времени было уже поздно. Они построили свою мини-империю и не хотели разрушать ее.
– Но они же страдают. И тебя заставили страдать. Удивительно, что их все это устраивает.
– Мои родители действительно хорошие партнеры, по крайней мере, когда дело заходит о том, что они считают важным. Просто, вступая в брак, они ждали от него разного, и когда не получили этого…
– И поэтому ты ищешь прочный фундамент, а не большую страсть.
– Именно. Я не хочу, чтобы кому-нибудь – в особенности ребенку – пришлось пройти через это. Мое желание очень разумно.
Марни уставилась на свой стакан.
– Вау. Невысоко же ты метишь.
Дилан посмотрел на нее:
– Но это на порядок лучше, чем альтернатива.
Она покачала головой:
– Твои родители не альтернатива. Твои родители в лучшем случае аномалия. Я видела брак прямо противоположный браку твоих родителей, и можешь мне поверить, это не намного лучше.
– О, неужели?
– Да, представь себе. – Марни поставила свой стакан и скрестила руки на груди. – Мои родители никогда не любили друг друга. Их брак стал главным образом способом создать «хорошую команду». Они никогда не были счастливы, но из них вышла идеальная пара. Моя мать была прекрасной женой и помощницей. Она давала званые обеды, участвовала в благотворительных акциях и растила детей. Отец дал ей все, что она хотела. Они были лидерами местного сообщества и церковной общины и чувствовали себя несчастными. Отец начал заводить любовниц, а мама принимала и даже сочувствовала этому. Но они никогда не ссорились и не думали о разводе. В нашем доме царили мир и согласие, они прекрасно ладили. Но они не любили друг друга, а под конец уже даже не нравились друг другу. Если я когда-нибудь выйду замуж, мне будет нужно гораздо больше, чем то, что создали мои родители. Я предпочитаю не занижать планку.
Всю эту речь Марни произнесла с большой страстью.
– Отличный способ проиграть, провал будет впечатляющим.
– Но я все же попробую.
– Я тоже… по-своему.
Марни пожала плечами и сделала медленный глоток.
Дилан слишком поздно понял, насколько этот странный разговор показывал, кем они были – а, вернее, не были – друг для друга. В наступившей тишине оба чувствовали напряжение и неловкость. А Дилану не хотелось ни напряжения, ни неловкости.
Однако Марни не вставала и не шла одеваться, значит…
– Марни, нам просто надо занести эту тему в список запрещенных.
– Звучит очень умно. Уверена, что в один прекрасный день ты найдешь женщину, удовлетворяющую твоим запросам. И я буду рада за тебя. А теперь я намерена снова дать себе клятву не вмешиваться в чужие любовные дела. – Не успела она это произнести, как у нее улучшилось настроение и, протянув Дилану стакан, она сказала: – Еще вина, пожалуйста. – Когда он налил, Марни со смехом добавила: – Как хорошо, что ты мне не подходишь.