Маликульмульк своей тяжкой поступью сбежал к ним.
— Что за мазурик в шубе? — спросил он, пытаясь придать голосу и взору суровости.
— Да хотел один проскочить в Северные ворота, да кто ж его пустит? — отвечал бойкий Иванец. — Он чушь городил, да и мы не лыком шиты — остался на площади, да и с шубой своей вместе.
— Так для чего ж это скрывать было?
— А для того, что сказывал, будто в замке его ждут, и поименно называл его сиятельство, ее сиятельство да господ офицеров.
— И не впустили?
— Не велено. У Южных ворот вон вместе с Байковым их сиятельств человек стоял с бумагой, по бумаге впускал. Мы ему туда идти сказали.
— Данилов, что ли? Говори, Байков!
— Может, и Данилов, — помедлив, ответил солдат. — Мы его знаем, он с их сиятельством часто выезжает. Да только ко мне тот господин в шубе не подходил. Может, передумал. А может, Боже упаси…
— Что?
— Может, к кому-то в экипаж напросился. Мы-то в экипажи не глядели, а тот господин только у кучера спрашивал, кого везет. Вот оно и получается…
— Доложить-то следовало, теперь сами видим…
— Так русский человек задним умом крепок…
— Значит, этот господин мог попасть в замок? — спросил Маликульмульк.
— Получается, что мог…
— Раз уж так сюда рвался…
— Вот ведь какие вы чудаки… Пошли наверх. Да пошли, чего вы стали?
Маликульмульку с большим трудом удалось уговорить испуганных часовых. И то — не благородные соображения повлияли, а обещание, что их сиятельство даст полтину на пропой.
— Положение начинает проясняться, — сказал, выслушав часовых, Голицын. — Коли он и впрямь напросился в карету, значит — человек здешний и с нашими немцами хорошо знаком.
— Отчего ж с немцами, а не с гарнизонными офицерами?
— Те бы личность, приглашения не имеющую, с собой в замок не взяли… по крайней мере, я желал бы в это верить… — князь усмехнулся, но как-то горестно, без задора.
— Ваше сиятельство, нужно спросить вашего Никитку и Юшку — они шубы у гостей принимали. Может, вспомнят шубу-то — вы ж ее сами носили?
— Но прежде всего нужно послать в Управу благочиния. Напиши-ка ты, братец, записочку на имя обер-полицмейстера, а я подмахну. Пусть оба дела заодно расследуют. Вот ведь чертова скрипка… Может, и впрямь в ад упорхнула? Злые духи унесли?
Маликульмульк лишь пожал плотными круглыми плечищами. Будучи вольтерьянцем и либертином, но уж никак не масоном, он признавал Господа как некое верховное существо, но место злым и добрым духам, сильфам, ундинам и гномам, определял в фантастических сказках, готических романах и собственной «Почте духов», не более.
Он сел писать записку в Управу благочиния, а князь пошел в свой кабинет.