Она шагнула вперед, схватила со стола початую бутылку вина и швырнула под ноги Атериону.
– Следующая полетит вам в голову. Даже не сомневайтесь – я попаду. И еще одно. Господин де Клайнор, если вы хотя бы на словах знаете, что такое честь, соблаговолите не только покинуть мой дом, но и забыть сюда дорогу.
С этими словами она круто развернулась и подчеркнуто неторопливо двинулась к своим покоям.
Никто ее не остановил.
Вирита снова – которую уже ночь кряду? – долго не могла уснуть. Не давали покоя мысли: об Эрне, об отце, снова об Эрне… Мелькнула и угасла мысль об Эрманте – будто о случайном знакомом, с которым она не виделась давным-давно.
Хотела позвать Эну, да пожалела будить.
В беспокойной полудреме ей чудился грот… но Эрна почему-то не было…
– Госпожа!
Ей показалось, что этот голос – тоже не наяву. Но она отозвалась:
– Эрн!
Отозвалась – и поняла, что он и вправду здесь.
– Я пришел поблагодарить вас, госпожа. За все, что вы сделали для меня за двенадцать лет… за вашу жалость. И за то, что вы не оставляли попыток воспитать образцового раба. Ничего не получилось, но это всецело моя вина.
– Зачем… Эрн, я ведь велела тебе оставаться на месте!
– Я нарушил ваш запрет, госпожа. А если уж один запрет нарушен, почему бы не нарушить другой – вот я и вошел в дом. Вы не поверите, госпожа, все двенадцать лет меня мучило любопытство, и наконец…
– Тебя могли увидеть!
– И что же? – Эрн тихо рассмеялся. – Меня убили бы еще раз? Да и вы, госпожа… вам следовало бы позвать людей. Вы ведь не должны прощать рабу такую дерзость.
Не должна. Почему же сейчас она чувствует себя такой беспомощной… беззащитной?..
– Ты не должен так говорить.
– Разумеется. Раб должен молчать. Либо издавать положенные звуки. Ваши собаки обучены лаять по команде «голос». А рабы – отвечать «да, госпожа», «слушаюсь, госпожа», «как прикажете, госпожа»… Впрочем, различие между рабом и собакой есть. Собака ходит на четырех ногах, а по команде встает на две. Раб же при виде хозяина преклоняет колени. Бить собаку – бессмысленная жестокость, бить раба – полезно и поучительно… Ваш отец наставлял вас: раб – не мужчина, рабыня – не женщина. Только сам он об этом позабыл, когда…
– Замолчи! Замолчи немедленно! – не потребовала – взмолилась Вирита.
– Нет, сейчас вы дослушаете до конца, – ожесточенно проговорил Эрн. Его лицо было в тени, но голос не оставлял сомнений – Эрн разгневан. – Зачем вы сохранили мне жизнь? Не за тем ли, чтобы посчитаться с отцом? Воистину, госпожа, нет более занимательного занятия, чем распоряжаться чьей-то жизнью!