— Да думала на жалость ее пробить, поговорить по душам.
— Так ты бы хоть холодильник и стиралку прикрыла, — принимая из рук подруги рюмку, поучала Эля. — А то строишь из себя сироту казанскую, а сама?
Нина хмыкнула и ничего не ответила. Они допили бутылку, убрали со стола и разошлись спать.
Нина улеглась под теплый бок дочери. Спать хотелось страшно, но спасительный сон не шел. Мешали стоны матери, которая забылась тревожным сном, и невеселые мысли, что пчелиным роем гудели в хмельной голове.
Она поднялась, заботливо укрыла Ксюшку и наклонилась к матери.
— Мам, — позвала ее Нина. — Ну, что, совсем плохо?
Но та не откликнулась, лишь повернулась на бок. Нина потянулась, чтобы погладить ее по голове, но отдернула руку. Как же давно она не гладила мать по когда-то роскошным пшеничным волосам…
Казалось, совсем недавно полная сил и жизненной энергии Вера Семеновна Кислова была лучшей портнихой города Воркуты. Она не то чтобы купалась в деньгах, но по советским временам была хорошо обеспечена. Могла одеть и накормить мужа, водителя автобуса, и маленькую дочку Нину. Но случилось горе — муж сгорел от неизлечимой болезни за полгода.
Вера Семеновна никак не могла прийти в себя. Тоска снедала душу, от горя хотелось выть не переставая. И только выпив на ночь полстакана горькой настойки, она могла заснуть. И, может быть, Вера Семеновна и взяла бы себя в руки, ведь маленькую Нину нужно было поставить на ноги, если бы к молодой тридцатилетней вдове не зачастил сосед Алексей Иванович.
Сначала он по-дружески заходил к соседке на огонек, жалел Веру, по вечерам пил чай с печеньем, дарил маленькой Ниночке незатейливые подарки.
Затем вместо железных банок хорошего чая стал приносить вино. Нина, хоть и мала была совсем, но страдала, уговаривала мамочку не пить с дядей Лешей. Его подарки она больше не брала, и как только видела в проеме входной двери высокую худую фигуру соседа, тут же уходила в комнату.
Вера клялась дочери, что легкая настойка не принесет ей вреда, а от разговоров с дядей Лешей ей становится немного легче. Дальше — больше.
Очень быстро бутылки настойки и вина сменились «беленькой», и с того момента жизнь Нины превратилась в ад. За полгода из квартиры исчезли сначала деньги, затем хрусталь, мебель и, как последний аккорд, швейная машинка «Веритас», которая кормила семью на протяжении долгих счастливых лет. Пожалуй, это был последний раз, когда Нина видела мать относительно трезвой.
Наутро, не найдя на полу своей кормилицы, Вера Семеновна проплакала два часа, а потом ушла из дома. Нина ждала мать сутки, а потом приехала сестра матери, и забрала племянницу к себе, в Нижний Новгород. Прожив относительно счастливо пять лет у тетки, Нина вынуждена была вернуться в Воркуту. Теткины дети подросли и стали претендовать на угол в маленькой двушке, который занимала двоюродная сестрица.