— Не хочу снова быть зайцем, — канючил фанатик американской лабуды. — Весь детский сад, как дурак, прыгал вокруг елки с идиотскими ушами на голове. Буду Бэтменом! В маске и плаще!
Пришлось сдаться.
Пока я натягивала на круглую голову Сашки дурацкую шапку, в класс вошла девочка. Я хотела лишь мельком на нее взглянуть, чтобы убедиться, что Янка преувеличивает свое впечатление о ее внешности. Мельком не получилось. Я застыла, как соляной столб, и откровенно пятилась на девочку. Сашка заворочался под моими руками.
— Ну, мам, ты чего так долго копаешься? — пропищал сын, а я не могла оторвать взгляд от бледного личика, на котором черным огнем полыхали бархатные глаза.
Длинные пушистые ресницы бросали тень на круглые щечки, бровки темными стрелами разлетались к вискам, а маленький точеный носик словно лепили с греческих скульптур. Девочка приветливо улыбалась, обнажая белые ровные зубки, которые блестели между темно-розовых губ. Абсолютно прямая спина балерины, длинные ножки, обтянутые джинсами, точеные пальчики и волна блестящих темно-каштановых волос довершали общую картину этого чуда.
— Как мне жаль ее маму, — под нос пробурчала я, очнувшись от «видения чистой красоты».
— Согласна, — сбоку вынырнула Люська, непонятно каким образом пробежавшая мимо меня в класс.
Она натягивала на Пашку красно-синий комбинезон Спайдермена. Да-а-а, не только мой сын пал жертвой американской анимации.
— Представляешь, если девочка имеет столь яркую внешность в семь лет, что вырастет из нее к тринадцати? Я бы такую дочь отправила в закрытый женский пансион в Англию и держала бы ее там до двадцати лет. А потом сразу выдала замуж за английского лорда. Чтобы сохранить свое психическое здоровье.
Люська читала мои мысли. Представить, как такую красотку-подростка отпускать гулять по вечерам, даже с подружками, я не могла. С ума сойдешь и сердце разорвется от тревоги.
— Как звать девчушку? — бабушка одноклассника наших сыночков так же, как и я завороженно глядела на девочку, забыв про внука.
— Катей ее зовут, — вздохнув, ответил Пашка. — А фамилия Пельменова.
— А точно. Пельмень, значит, — тут же сориентировался Сашка.
— И вы такую девочку будете так называть? — ужаснулась я.
— А чем она лучше других? — Сашка вскинул на меня свой чистый детский взор. А я уж грешным делом подумала, что Катя зацепила-таки еще дремавшие мужские чувства моего сыночка. Отнюдь!
— Пельмень, привет! — заорал через весь класс Пашка, и, хитро прищурив зеленый глаз, явно ждал реакции девочки. Конечно, рассчитывая, что она сейчас расплачется от обиды.