Роберт Нимейер вздохнул и отвернулся. Леденев с улыбкой смотрел на него. Подошел вплотную, положил руку на его плечо, легонько встряхнул.
— Выше голову, командир… Я понимаю вас, ведь вы совсем недавно вышли из Великой бойни. Кровь и пепел миллионов замутили ваше восприятие всего человечества. Мне легче, для меня война кончилась тридцать один год тому назад. Но все эти годы я встречался с ее кровавыми следами. Мертвый хватает живого… Минувшая война продолжает время от времени стрелять. Да… И все-таки я утверждаю, что человек рождается добрым. Сама природа, сущность его глубоко нравственны. Между прочим, так полагали и ваши, Роберт Нимейер, американские мыслители, когда баюкали в колыбели буржуазной демократии едва народившееся Содружество вольных штатов. Они отрицали учение Кальвина об изначальной порочности человека, считали жупел первородного греха аморальным… Человек по природе своей непорочен. Нравственное чувство изначально, инстинктивно… Ваш третий президент Томас Джефферсон утверждал, что нравственность, сочувствие, милосердие — врожденные элементы устройства человека… Сознание того, что хорошо и что дурно, так же присуще природе человека, как чувство слуха, зрения, осязания. Оно — истинная основа нравственности… Сущность добродетели в том, чтобы делать добро другим… Каково? «Человек создан для общества», — писал Джефферсон. Таких же взглядов придерживался и Бенджамин Раш. Границы моральных сил и способностей человека, — говорил он, — неведомы… Не исключена возможность, что человеческий дух содержит в себе принципы добра, которые никогда еще не проявились в действии…
— Замечательные и многозначительные слова! — воскликнул Дубинин.
Майор Нимейер промолчал.
— Понимаете, какое уравнение предложил решить Бенджамин Раш? — продолжал Юрий Алексеевич. — Этическое уравнение, в котором неизвестный член — неведомые еще принципы добра в душе человеческой… Как найти этот «икс»? Вот задача, которую всем нам необходимо стремиться разрешить.
— Ее не смогли решить и все придуманные людьми боги, — горько усмехнулся Нимейер.
— Что ж, — сказал Леденев, — это естественно. Ошибки богов — ошибки людей… Несостоятельность первых лишь отражает интеллектуальную и нравственную заминку человечества.
Необыкновенную историю своей жизни Питер Драйхэнд рассказывал за праздничным столом. Возбужденные таким небывалым количеством гостей, суетились Ица, Ланда, Вахи, Крума… Усумасинта была освобождена от всех хлопот. А Акатль присматривала сегодня за детьми, их усадили всех снаружи, и Питер не преминул пожаловаться на то, что общая хижина стала тесной, а она служит им и школой тоже…