Мрачное выражение седого воина не изменилось, когда он перевёл взгляд на Дукера. Затем он покачал головой и вздохнул:
— Я помню безоружного человека. То, что в руках у него не было оружия, в последний миг отвратило моё копьё. Я помню, как меч Дуджека похитил мою красоту, и как мой конь укусил его за руку, сокрушая кости. Я помню, что Дуджеку лекари отрезали руку, потому что её поразило гнилостное дыхание коня. Между нами, я в том обмене проиграл, потому что потеря руки никак не сказалась на блестящей карьере Дуджека, а потеря красоты оставила меня всего с одной женой, которая у меня к тому времени уже была.
— Она ведь была твоей сестрой, а, Бальт?
— Была, Колтейн. И слепой к тому же.
Оба виканца замолчали — один хмурился, другой мрачно смотрел исподлобья.
Рядом Кальп сдавленно хмыкнул. Дукер приподнял бровь.
— Извини, Бальт, — сказал он. — Хоть я и был в той битве, я не видел ни тебя, ни Колтейна. В любом случае особой потери красоты я не заметил.
Воин кивнул.
— Нужно присматриваться, это верно.
— Быть может, — проговорил Маллик Рэл, — пора окончить шутки, сколь бы они ни были смешны, и начать совет?
— Начнём, когда я буду готов, — небрежно ответил Колтейн, продолжая рассматривать Дукера.
Бальт хмыкнул.
— Скажи, историк, что тебя надоумило пойти в бой без оружия?
— Наверное, я его потерял в сражении.
— Вовсе нет. Не было у тебя ни пояса, ни ножен, ни щита.
Дукер пожал плечами.
— Чтобы описывать историю Империи, я должен быть в гуще событий, господин.
— Ты собираешься проявлять такое же безрассудное рвение, описывая командование Колтейна?
— Рвение? О да, господин. Что до безрассудства, — Дукер вздохнул, — увы, моя отвага уже не та, что прежде. Теперь, когда иду на битву, я облачаюсь в броню, беру щит и короткий меч. И шлем. Стою в окружении телохранителей по меньшей мере в лиге от сердца сражения.
— Годы принесли тебе мудрость, — заметил Бальт.
— В некоторых вещах — недостаточную, как мне кажется, — медленно проговорил Дукер и перевёл взгляд на Колтейна. — Я буду настолько отважен, что осмелюсь сегодня давать тебе советы, Кулак.
Колтейн покосился на Маллика Рэла и сказал:
— И ты опасаешься гнева, ибо будешь говорить то, что мне не понравится. Быть может, услышав такие слова, я прикажу Бальту закончить начатое и убить тебя. Это многое говорит мне, — продолжил он, — о положении дел в Арэне.
— Об этом мне мало известно, — сказал Дукер, чувствуя, как по телу под туникой градом катится пот. — Но ещё меньше — о тебе, Кулак.
Выражение лица Колтейна не изменилось. Перед глазами Дукера почему-то встал образ кобры, медленно поднимающей голову, взгляд немигающий, холодный.