— Присаживайтесь, мсье, — с достоинством сказала Розье, помахав ему жестом, который пыжился казаться высокомерным, но был всего лишь смешным.
Мсье Буффар смиренно присел на первое, что попалось ему на глаза. Это оказалась скамеечка для молитв.
Розье тоже села, с высоко поднятой головой, вытаращив глаза, со слегка блуждающим взором, — само сверхвозбужденное тщеславие.
Она водрузила локоть на карточный столик, подперев лицо рукой, не преминув элегантно полусогнуть мизинчик у самого уголка глаза.
— Слушаю вас, мсье, — вымолвила она твердо и высокомерно.
Буффар склонился в глубоком поклоне.
— Госпожа баронесса, — сказал он, — ваши титулы подтверждены. Имя Серваэсов ван Штеенландтов упоминалось уже в тысяча пятьсот шестьдесят седьмом году среди городских советников правительства Гента.
— В тысяча пятьсот шестьдесят седьмом до Рождества Христова! Ах! Мсье, что за удача! — воскликнула Розье, для которой все это были дела допотопные. — Итак, что же — я из такой древней семьи, мсье?
— Не совсем так, госпожа баронесса. Но недостает вам немногого, — и глазом не моргнув, ответил Буффар.
— Но ведь, — заметила Розье, — с тех пор, полагаю, утекло столько воды…
— Кое-какие приходские архивы действительно отсырели, госпожа баронесса, но, к счастью, большую часть удалось спасти. Избежали катастрофы как раз те, где упоминается ваш род. Кстати, вот и свидетельства вашей знатности, с печатью в виде баронской короны. Ваши предки, славные Ван Штеенландты, были сеньерами Верг-оп-Зума, Лилля, Перрегата и других областей. В год тысяча семьсот двадцать седьмой при царствовании Ее Августейшего и Благороднейшего Величества Марии-Терезии, мессир де Парк, служивший тогда только в чине шталмейстера, подал Ее Августейшему и Благороднейшему Величеству прошение, где говорил, что, будучи сам по себе нрава доброго и смирного, предлагает две тысячи флоринов за баронский титул и за право носить имя Ван Штеенландтов. Его прошение было переслано в Вену, в Государственный совет, и отправлено обратно с отказом в учтивой форме, объяснявшимся, по всей видимости, скудостью сделанного мессиром де Парком подношения, однако он, отнюдь не обескураженный, послал императрице новое прошение и пожертвовал четыре тысячи флоринов. Прошение вновь было послано в Государственный совет в Вене и на сей раз пришло обратно с милостивым согласием принять четыре тысячи флоринов и с грамотами, подтверждавшими пожалование права носить баронский титул мессиру де Парку и присоединить свое имя к имени ван Штеенландт.
— И тут пахнет деньгами! — сказала Розье. — Некрасиво со стороны Марии-Терезии.