Не слыша с нашей стороны ни единого выстрела, не потеряв до половины пути ни одного солдата, гитлеровцы осмелели, двинулись на рубеж во весь рост.
Ладони у меня стали мокрыми от волнения.
— Ну... Чего медлишь? — зашептал мой второй номер, Самарский.
— Подождем... Минутку...
— Хватит и полминутки!
— Хватит...
— Гранатами забросают! — забеспокоился Самарский. — Смотри, как бы не было поздно!
С левого фланга открыли ружейно-автоматный огонь. Немцы откатились вправо, ближе к нашему доту, пошли кучнее. И тогда я подняла предохранитель и нажала на спусковой рычаг. «Максим» выпустил длиннющую очередь. Потом я стала стрелять короткими очередями. Видела, что не мажу, что пули находят цель.
Поредевшая цепь отхлынула.
За ней пошла вторая. Однако мы вынудили отойти и ее.
И вдруг совсем рядом, в мертвом пространстве, я увидела двух гитлеровцев с гранатами — они подползали к доту.
— Толя! — успела крикнуть Самарскому. Но он и сам уже заметил грозившую нам смертельную опасность. [68] Кинулся к запасной амбразуре, успел метнуть гранату. Осторожно выглянув в амбразуру, я увидела, что гитлеровцы, подбиравшиеся к доту, мертвы.
Началась новая атака. В ружейно-автоматной пальбе не звучал упругий голос соседнего «максима». Я вслушалась внимательно. Второй пулемет, установленный на левом фланге, молчал. Тогда мне было неизвестно, что немцы уничтожили дзот, а случайно оставшийся в живых Морозов, взяв автомат, залег в цепи. Я твердо знала другое: с левого фланга не видно, что немцы поднимаются по склону балки все ближе к нашему укрытию.
Теперь, когда наше положение оказалось особенно трудным, Самарский перестал нервничать. Он спокойно, не спеша обтер пыль, покрывшую крышку короба, поправил ленту, посмотрел на меня, будто спрашивая: «Опять ждешь?»
Я кивнула и тут же открыла огонь.
Вражескую цепь словно скосило. Вторая, двигавшаяся за ней, прижалась к земле, стала отстреливаться из автоматов. По колпаку дота часто застучали пули.
Я перестала отвечать.
За второй цепью гитлеровцев появилась третья, четвертая.
Высокий немецкий офицер поднялся, обернулся к солдатам, прокричал слова команды, размахивая парабеллумом. Но тут меткая пуля, посланная кем-то из наших, свалила его. Пошатнувшись, офицер разрядил парабеллум по своим же солдатам, упал ничком и покатился по склону в балку. Солдаты, будто увлекаемые офицером, тоже бросились вниз.
Бой не продолжался и часа. Немцы, наверное, очень рассчитывали на результаты своей артподготовки. Но так ничего и не добившись, на время затаились.
Усталость заставила меня сесть.