— Я очень рада сегодняшнему вечеру, — призналась Элизабет, сидя рядом с Дэвидом в удобном лимузине. Откинувшись на спинку мягкого сиденья, она нарочно вытянула стройные длинные ноги и чуть-чуть приподняла платье.
— Я тоже, — коротко заметил Дэвид, хотя имел в виду совсем не прием, на который они ехали, а позднюю встречу с Натали. Но Дэвид не стал говорить об этом вслух. Свояченица наверняка выскочила бы из лимузина или, чего доброго, выцарапала ему глаза. Он включил радио. Зазвучала легкая музыка, и Дэвид стал тихо насвистывать мелодию. Он не замечал пристальных взглядов, которые бросала на него Элизабет. Его мысли были слишком заняты девушкой, оставшейся в домике для гостей.
«Что она сейчас делает?» — спросил он себя. И снова перед глазами возникло прекрасное обнаженное тело Натали. Дэвида бросило в жар. Он непроизвольно крепче вцепился в руль. Голос Бетти вернул его к действительности.
— Что ты сказала? — спросил смущенно Дэвид.
Элизабет посмотрела на своего зятя сердитыми глазами.
— Ты даже не слушаешь меня. Твои мысли витают где-то далеко.
— Извини, пожалуйста, — произнес он смущенно. — Я на минуту отключился.
— Эта минута продолжается уже довольно долго, — возразила раздраженно Бетти и указала на отель справа от дороги.
— Мы уже на месте, — протянул Дэвид с удивлением. Он не заметил, как они доехали. — Ты должна меня простить, милая Бетти. В последнее время у меня голова забита всякими проблемами, — извинился Дэвид и учтиво поднес к губам ее руку в длинной, по локоть, светло-розовой перчатке.
Швейцар поспешил открыть дверцу их лимузина. Вместе с ключами от машины Дэвид дал ему хорошие чаевые. Швейцар бурно поблагодарил и подозвал молодого служащего отеля, чтобы тот припарковал автомобиль.
Дэвид галантно протянул руку Элизабет и провел ее в холл, где собравшиеся уже ждали Френкина.
Тобби напряженно прислушался. Сначала хлопнула входная дверь, и немного позднее отъехала машина. Мальчик быстро выскочил из постели, накинул куртку и сунул босые ноги в сапожки. Он тихо спустился по лестнице в холл. Марта, правда, ложилась очень рано, но у нее был чуткий сон. Из комнаты Жоржа раздавались звуки тихой музыки. Дворецкий любил джаз, и для него не было большего удовольствия, чем сесть после работы в своей комнате в качалку, взять газету и слушать Майлса Девиса или других великих джазовых исполнителей. Если Жорж включал музыку, то он уже ничего больше не слышал.
Тобби бесшумно открыл входную дверь и сделал знак Сэму, который вскочил со своей подстилки и подбежал к Тобби, чтобы тот не шумел. Они проскользнули в сад.