- Господи Исусе! - шепнула испуганно Дуня. Мариана показала ей множество приборов, ручек. Все было так ловко прилажено к стенке дымохода, что Дуня ни за что не догадалась бы, что здесь пристроена вторая стенка к дымоходу. Она как-то странно осмотрелась вокруг, будто опасаясь - не спрятано ли здесь еще что-нибудь. В этот момент, казалось, что Мариана - хозяйка дома, а Дуня впервые попала на этот чердак.
- Мать честная, что делается! - вырвалось у нее. - И когда ты только успела все так пристроить? Ведь здесь второй дымоход вырос. А знаешь, незаметно совсем.
Мариана протянула ей наушники.
…“Братья и сестры, временно оставшиеся под немецкой оккупацией, партизаны и партизанки”. - послышался далекий голос из родной Москвы…
Дуня закрыла лицо, и плечи ее затряслись.
Поздно ночью они улеглись спать. В хате было тихо. Дуня, наплакавшись, уснула. А Мариана думала над новым планом.
Теперь Дуня стала помогать Мариане выходить в эфир. Это были опасные минуты. Часто случалось так: Мариана только натянет антенну, а Дуня уже бежит предупредить, что рядом остановилась машина или что полицаи ходят по домам.
Однажды под вечер Мариана наладила связь с “Большой землей”, слышимость была хорошая. Но не успела она передать и нескольких групп, как услышала треск мотоцикла. Немец остановился у самого дома…
Что делать? Прервав передачу, Мариана припала к проделанному в крыше “глазку”. Во двор выбежала Дуня.
- Яйки, пан, яйки! - донесся до Марианы се голос.
С полным фартуком яиц Дуня подошла к мотоциклисту. Немец забрал у нее яйца вместе с фартуком, развернулся, сказал что-то, чего Мариана не могла разобрать, и уехал.
- Слава богу, пронесло. - Дуня истово перекрестилась и без сил опустилась на завалинку.
Мариана вновь вернулась к рации. Но тут ее поджидала другая беда, может быть, самая страшная для разведчика. Маленький глазок - контроль накала - меркнул на глазах. Кончалось питание. Батареи разрядились.
Радистка похолодела. Это конец связи с “Большой землей”. Все сведения, которые ей удастся добыть впредь, окажутся бесполезными - парализован главный нерв. Заглохла рация и оживить ее нечем. Теряла смысл деятельность Марианы и всей группы. Она снова с ненавистью подумала о своем злосчастном напарнике - дяде Пете, так бездарно растерявшем радиопитание. “Проклятый трус! Откуда только тебя принесло на мою голову!”
Дуня как могла утешала Мариану, но девушка всю ночь не могла уснуть, тщетно ища выхода. Перебирая в уме последние события, она вспомнила немецкую радиомашину. Мимо нее она недавно проходила с “Тополем”. Наткнувшись на эту мысль, Мариана едва могла дождаться утра. Когда она встретилась с Гриценко, первым ее вопросом было: