Танки с белыми крестами на боках, руша заборы, размещались в садах, маскировались ветвями деревьев Прибывали, машины, доверху груженные чем-то тяжелым, укрытые зеленым брезентом. Ревели моторы. Солдаты громко переговаривались.
Детишки выскакивали из хат в одних рубашонках, испуганно терли кулачками сонные глаза, не понимая, что происходит. Взрослые хмуро посматривали на непрошенных гостей, втихомолку ругая их на чем свет стоит.
Невзирая на общую суматоху, Мариана вернулась в хату и обратно легла в постель.
- Ты что, сдурела? - напустилась на нее Дуня. - Кругом немцы, а она лежит. А если к нам зайдут? Вставай и скоренько одевайся, да натяни на себя какое-нибудь старье.
Дуня бросила Мариане на кровать какое-то рваное платье.
- Нет, Дунечка, - ответила Мариана. - Надо мне оставаться здесь. Немцы поймут, что мы их вовсе не боимся, а им это нравится, и больше доверять нам будут.
- Оно, может, и верно, так они ж, как шакалы, набрасываются на девушек. Не слыхала разве, что они натворили в Станиславке?
- Вот что, Дуня. Как только немцы постучат, ты сразу не открывай. По-хозяйски, спокойно спроси, кто, мол, там, а потом открой и приглашай в дом.
- Ой, матушки! А как же?… - Дуня указала глазами на потолок…
- Оставим пока там. Может быть, они недолго здесь задержатся.
На дворе уже совсем рассвело. Дуня взглянула в окно и увидела, как во двор въехала легковая машина, а за ней - грузовая, крытая брезентом.
- Вот они, гости незваные пожаловали, чтобы им сквозь землю провалиться, - всплеснула руками Дуня и прислонилась к притолоке.
Мариана осталась лежать в постели. Послышались удары в дверь.
- Открывать? - спросила Дуня.
- Открывай.
В сени ввалилось два офицера.
- Шнель, шнель! - закричал один из них и скверно выругался.
Фашист не умел иначе разговаривать с местными жителями. Он указал Дуне рукой на дверь, что могло означать только одно: “Видишь, что пришла армия рейха, убирайся из дому”.
В это время второй офицер заметил Мариану, закутанную до подбородка в одеяло.
- А-а-а… Фройлин еще отдыхает, - оскалил он в улыбке желтые зубы. - Ганс, не криши, ты разбудить фройлин, - сказал он своему спутнику на ломаном русском языке и двусмыленно подмигнул. Оба хохоча вышли в сени. Мариана оделась, умылась, уложила косы вокруг головы. Открыт” дверь, склонилась в почтительном поклоне.
- Милости просим, будьте дорогими гостями.
- Збазибо, збазибо, гозайка, у вас будет жить мой шеф, болшой чин, - ответил тот, что помоложе.
- А вы? - улыбнулась Мариана, показав два ряда ровных белоснежных зубов.
- Я там, - ответил он, указывая на будку.