- Гут, гут… - разведчица кокетливо улыбнулась. - О-о-о! Фройлин любит немецкий, - обрадовался он.
- Люблю, но, к сожалению, не знаю его. Если бы нашелся хороший учитель, я бы охотно изучала этот язык.
- О-о-о! Я, я, учийт, обрадовался офицер, который, очевидно, понял только слово “учитель”.
- Ма-риа-на! - послышался голос Дуни. Махнув офицеру рукой, девушка выбежала в сад.
- Маурин, Маурин, красивый фройлин, - крикнул шофер, когда она проходила мимо машины.
- Ох, Марианка, до чего ты смелая, - испуганно шепнула Дуня. - Как тебе не страшно и не протпшю шутить с ними?
- Что ты, Дуня? Кому может быть приятно беседовать с бандитами, которые пришли к тебе в дом и грабят? Но что поделаешь? Надо! Только даром им это не пройдет. Запомнятся им мои шутки…
Эсесовцы… Сколько их здесь? Какая часть? Кто ими командует, куда направляются? С какой целью? Какое у них вооружение? - все эти вопросы возникли сразу, как только Мариана заметила знаки отличия “СС” на рукавах и петлицах солдат.
В хате раздавался смех, разговоры. Немцы завтракали. Фронт был еще далеко. На Украине фашисты хозяйничали пока вовсю. В этом районе больших лесов не было, партизаны наведывались редко. Поэтому оккупанты чувствовали себя спокойно. Сейчас они не спеша ели, пили ром.
Дуня все не могла успокоиться. Она побледнела, руки ее дрожали.
- Ослабла я чего-то, - пожаловалась она, опираясь на лопату. - Видела? В своем доме и боишься. Ох, и время настало…
- Ничего, Дуня, придет и злому времени конец. Знаешь, как говорят теперь на “Большой земле”? Будет и на нашей улице праздник.
- Ох, скорее бы наступило это время. Сил больше пет терпеть этих паразитов. Как думаешь, Мариана, скоро победят наши?
- Скоро. У фашистов уже не те успехи, что раньше, я наши приближаются…
- Как медленно течет время. Каждый день годом кажется. Ты слышала, как они ведут себя с хуторскими девушками? Упаси боже… Старайся не попадаться им на глаза.
- Дуня, минуты не проходит, чтоб я об этом не думала Ведь есть у меня друг хороший. Строили мы с ним планы… Думали, после учебы поженимся.
- И он разрешил тебе пойти в это пекло?
- Да разве такое время было, чтобы разрешать или не разрешать? Война ведь. И сам он на фронте. Только бы жив остался…
- Любишь ты его, Марианка?
- Люблю, Дунечка. Очень люблю.
- А как его звать?
- Роман.
- Хорошее имя…
Со двора послышалось гудение мотора, засигналила машина.
- Неужели уезжают или приехал еще кто? - встревожилась Дуня, - пойду погляжу. На меня они меньше обращают снимания, а за тебя - боюсь…
- Затащили будку под старую орешню, устраиваются, наверно, надолго, - сообщила Дуня, возвращаясь с ведром в руке.