Нежинцев удивленно посмотрел на полковника и приблизился к столу. На столе развернута карта пятидесятитысячного масштаба. Километров десять южнее областного города начерчен синим карандашом парашютик. Город опоясывает красная зубчатая шестерня. Она обозначает круговую оборону.
- Вы меня не знаете, лейтенант?
- Нет, - отрицательно качает головой Нежинцев.
- Я начальник штаба армии, в которую вы направлялись служить.
Лицо Нежинцева оживилось. Ему приятно, что с ним, лейтенантом, разговаривает такой большой начальник.
- На вас возлагается ответственное поручение.
- Я вас слушаю, товарищ полковник, - вытягиваясь, отчеканил Нежинцев.
- К вечеру вы должны быть в городе, разыскать там самого старшего командира и передать от моего имени эту карту и приказание немедленно уничтожить вот здесь, - ткнул он карандашом в нарисованный парашютик, - немецкий воздушный десант. Численность его точно не установлена, но, по данным нашей разведки, там не меньше полка. Вам все понятно, лейтенант?
- Ясно, товарищ полковник.
Полковник сказал красноармейцу:
- Дайте ему лучшую лошадь… И предупреждаю, лейтенант, если вы опять попадетесь в пьяном виде или будете отдыхать при исполнении служебных обязанностей, я расстреляю вас.
- Приказ будет выполнен, товарищ полковник.
Нежинцев торопливо сложил карту и, не помня себя от радости, - еще бы, ему удалось выпутаться из такой непредвиденной неприятности! - выскочил из избы.
«Подозрительный полковник, - подумал Нежинцев, когда вышел. - Вроде с лица русский, а говорит с каким-то странным акцентом».
Нежинцеву дали коня. Черная атласная шерсть его блестела. Он гарцевал на тонких упругих ногах и удивленно косил на лейтенанта глазом, выгибая лебединую шею.
- Лейтенант умеет ездить конь? - спросил тоже с акцентом красноармеец в мешковатом новом обмундировании. - Конь немецкий…
- Могу, могу, не сомневайся, - блестя глазами, ответил Нежинцев.
«Должно быть, недавно в армию призван из гражданки, по мобилизации. Ишь, какой несуразный! - отметил Нежинцев. - Наверно, полковник взял в ординарцы земляка».
Конь рванулся с места так, что перехватила дыхание, и, вырвавшись на дорогу, пошел галопом. Нежинцев сжался в пружину, напрягая все силы и стараясь сдержать коня, но тот, не слушаясь, рвался безудержно вперед.
К вечеру Нежинцев с трудом остановил запалившегося коня. Дальше было ехать нельзя. Он бросил коня и сел на попутную машину. В тот же вечер, часов в восемь, он стоял перед полковником Русачевым. Выслушав приказание начальника штаба армии, комдив долго изучал присланную карту и изредка тяжело вздыхал.