— Сергей Михайлович, вы невесте вашей написали письмо вечером? — спросил он, снова подступая с вопросами к Сергею, подогретый беззлобным намерением „покачать воду“ из младшего лейтенанта и хоть таким образом „скомпенсировать“ своё купанье в холодном Одере по его вине.
— Одной знакомой, а что? — спросил Сергей, однако и на этот раз не повернул головы к Бурцеву.
— Зря!
— Почему?
— Перед боем писать письма — плохая примета для разведчика.
— Я не знал, — упавшим голосом произнёс Сергей.
— Фото имеется?
— Маленькая карточка. Лежит в комсомольском билете. Но билет-то я оставил в сейфе роты вместе с другими документами.
— А вот это зря! — изрёк Бурцев. — Карточку невесты надо брать с собой, как раз хорошая примета.
— Меня же никто не предупредил, — вздохнул Сергей. — Вы тоже, — сказал он Бурцеву с укором.
— Хорошенькая хоть девушка?
— Симпатичная.
— Все они симпатичные, пока невесты, откуда только злые жёны берутся? — сказал Бурцев и тихонько толкнул локтем Сергея. — Вы на карту поглядывайте чаще, не потеряли планшета-то?
— Ещё чего? — пробурчал Сергей.
Бурцев посмеялся в кулак, негромко.
— Ещё один вопросик, только вы, я думаю, можете объяснить, Сергей Михайлович! Вот сколько мне немецких карт ни попадалось, а все они нашу страну показывают только до Урала. Я слышал так — это Гитлер приказал, чтобы, значит, не пугать своих солдат, что, дескать, Россия такая громадная. До Урала, дескать, в крайнем случае шагать не так далеко, не волнуйся, фриц! А всё-таки несерьёзно это получается со стороны Адольфа, как считаете?
— Я первый раз слышу об этом, Бурцев. Но если так, то, конечно, Гитлер, обманывая армию, и сам станет жертвой своей лжи.
— Вот то-то и оно! Погорел Адольф с этими картами, вчистую погорел. А вы-то, Сергей Михайлович, на свою карту чаще поглядывайте, — снова повторил Бурцев, а Сергей промолчал, может быть, наконец почувствовал, что старшина подтрунивает над ним, по форме — мягко, а по существу — с задевающим всегда Сергея бурцевским снисходительным добродушием.
Появилась луна и, просветлив верхушки леса, проложила и по земле меж деревьев тускло-серебристые дорожки. Разведчики вышли на поляну с травой, которая казалась шелковистой в мягком лунном свете. Здесь чётче прорисовывались фигуры солдат, можно было рассмотреть лица и даже выражение глаз.
Бурцев на поляне случайно взглянул на шею и затылок Сергея Свиридова и вдруг заметил, что кожа у него молочно-нежная, розоватая, как у девушки, чуть тронутая загаром, должно быть, очень мягкая и приятная на ощупь. Бурцев давно уже не видал на фронте, у людей, шагающих рядом с ним в строю, такой молодой кожи, правда, и строем разведчики почти никогда не ходили вблизи передовой.