Подруга догнала ее.
— Вот! — сказала она, торжествующе размахивая программкой. — Надписала! «На память милой Виктории» — видишь?
Маша пожала плечами.
Вдруг девочки заметили, что они не одни. Человек небольшого роста в барашковой шапке шел рядом. Это не было случайностью. Он смотрел на них и ждал случая, чтобы заговорить.
Виктория стиснула руку Маше и с беспокойством оглянулась. Но незнакомец словно и не заметил этого.
— Какой прекрасный концерт! — сказал он. — Вот уж действительно нечаянная радость! Как вам понравился полонез? А этюды Листа? Я слыхал их по радио, но разве сравнишь с живым исполнением?
Глаза у незнакомца блестели, выражение лица было смущенно-решительное, как у людей, томимых невысказанностью и не могущих долее молчать. Это был один из тех маньяков-любителей, которые не умеют переживать свой восторг в одиночку. Они готовы пренебречь приличиями и заговаривают с первыми попавшимися людьми, уверенные, впрочем, что встретят сочувствие.
— Вы, наверное, музыкант? — очень вежливо спросила Виктория.
— Нет. Но не чужой музыке.
Он снова стал говорить о концерте. Виктория отвечала короткими репликами. Маша молчала. Ее досада не прошла, но странное дело: слова незнакомца, вместо того чтобы еще сильнее раздражать, как будто немного успокоили ее. Только один раз она сказала, что теперь увлекаться музыкой даже непатриотично.
Незнакомец с удивлением посмотрел на Машу.
— Патриотизм проявляется по-разному, — медленно ответил он. — Те, кто именно теперь, сейчас, продолжают учиться, играть, сочинять и делают это самозабвенно, в полную силу, — они тоже патриоты. Я преклоняюсь перед ними.
— Если уж преклоняться, так перед бойцами прежде всего.
— Кто ж говорит? Но и в тылу должен кто-нибудь остаться. И остаются.
— Они работают для фронта, — сказала Маша сурово.
Незнакомец промолчал. Но то, что ему хотелось сказать, было настолько важно для него, что даже явное недружелюбие этой странной девочки не могло его остановить.
— Я знаю одного старика музыканта, — сказал он. — Его забросило из южного города в сибирский поселок, — какая уж там музыкальная жизнь, сами понимаете! Старик чертовски устал за всю свою жизнь. Получает пенсию, жена с ним, мог бы оставить свое дело. И что же? Он собирает поселковых ребят и начинает с ними заниматься. Ходит с ними в красный уголок, где есть фортепиано… Сам его настроил, и играет, и учит. Денег, конечно, никаких не берет. Вот это патриот, по-моему.
— Это ваш друг? — спросила Виктория.
— Друг всех честных людей.
— Старый человек, — сказала Маша, — может делать что хочет. А молодые — все эти музыканты, актеры… Разве можно видеть смысл жизни в том, что они теперь делают?