Вернулась домой Петровна, а там тоже ее за столом поджидают. Посредине бутылочка возвышается, винегрет стоит, салат, колбаска нарезана, ложки-вилочки лежат, самовар пыхтит в сторонке.
— С застолья да опять к застолью! — только и сказала старуха.
— Во даешь, мам! Это где ж ты успела позастольничать? — удивилась Аня. Алешка, тот без слов, подошел к бабушке, взял за руку, отвел руки мыть, привел обратно, усадил ее за стол.
— Ишь, проголодался как! — понимающе подмигнула Петровна Ане.
— Заждался… не без этого, — сказала Аня.
— И не заждался. И вовсе нет. А давай садись, есть будем.
— Я и говорю, проголодалися, — улыбнулась Петровна. — С одного да за другой стол… Да как, говоришь, где успела позастольничать… с соседями познакомилась… повидала их, значит…
— Ну и как они? — насторожилась Аня, тоже присев к столу; распечатала бутылку, налила в рюмки.
— Не поверишь, Аня. Век бы жить с такими…
— Ну и слава богу, — вздохнула Аня. — Были б люди хорошие, а там дело нас не касается.
— Антон, сосед-то, ох шебутной мужи-ик… — протянула старуха.
— Вот тебе и жених. И женись на нем! — буркнул Алешка.
Аня с Петровной переглянулись и вдруг разом прыснули.
— И нечего смеяться. Смех без причины — признак дурачины, — бубнил свое Алешка.
— Ну-ну, разошелся, — погладила его по голове Аня. — Успокойся.
Алешка, пока мать с бабкой выпили по рюмочке кагора, пока закусывали винегретом, быстро наелся, напился чаю и вылез из-за стола.
— И што так? — удивилась Петровна. — Што так быстро наелся-то?
— А то, — снова буркнул Алешка. — Спасибо. А ну вас… — И выскочил из комнаты, как пуля.
— Ревнует, — сказала Аня.
— А чего? Вот глупой…
— А как же. Переживает. Думает, уходить от нас собираешься. Весь день как не свой.
— Ну-ко пойду взгляну на него. Чего он там… — Старуха поднялась из-за стола, приохнула невольно, подхватившись за поясницу. И уж через минуту вернулась. — Варнак. И слушать бабку не хочет. Хотела ему по-людски, а он прыг в сад, через окошко-то, — только его и видала.
— Может, мы зря обо всем толкуем? При нем-то, а, мама?
— А нет, нет, не здря. Пущай слушает. Плохого ничего не скажем, а хорошему, может, научится. Мы-то говорим — он не глупой, понимает, што к чему.
— А видать, и не все понимает.
— Понимает, куда там. Все понимает. Но форс-то тоже надо держать. Мужик все же. Со счетов не сбрасывай.
Выпили еще по рюмке.
— Я, значит, когда пришла-то к им… встречает меня… слышь, Ань?
Аня, слушая, вдруг невольно расширила глаза, секунду-другую еще держалась, а потом, запахнув рот ладошкой, сорвалась со стула и бросилась вон из комнаты.