Аня остановилась, отдышалась немного. Всегда вот так — чуть задумается, замечтается, ноги уж понесли сами собой. Ходьба разгорячила ее, в поясницу больше не стреляло, бока не ныли, и это было такое приятное ощущение — чувствовать себя здоровой. Правильно она сделала, что не поехала на автобусе, а пошла из суда пешком. Пусть они хоть лопнут все, а квартиру она не отдаст. Ее это квартира. Ее. И огород. И сад. Тут вся жизнь… Аня снова улыбнулась, вспомнив, как на огороде, когда они приезжали на место, отец разрешал ей босой бегать по вскопанной, уже слегка покрывшейся пепельной пленкой-корочкой земле. Ноги мягко проваливались в прохладную глубину и тут же бежали дальше, ступали на горячую пепельную корочку и снова проваливались; а так вживе вспомнилось теперь это ощущение: прохладно — горячо, горячо — прохладно. И сколько было в этом радости, как звонко-звончато она смеялась, а отец глядел на нее со стороны, улыбался и дымил цигаркой; и запомнилось почему-то солнце, ярый круг его, плывущий по-над лесом… ведь дальний огород их был в лесу, в сосновом бору.
Ну вот и магазин; свернуть за угол — и там уже их улица… Аня решила купить что-нибудь на вечер, да и бутылку винца можно прихватить. Сегодня обещала заглянуть Лида, свекровь придет, вот и случай отметить будущую удачу; а что все будет удачно, после встречи с судьей она не сомневалась. Не будь Лиды, тяжеловато бы пришлось, законов — их много, попробуй разберись в них сама. А Лида быстро им все объяснила. Теперь все будет в порядке.
Аня купила сыру, колбасы, трески — чтоб быстра поджарить и на стол, бутылку портвейна. И потихоньку отправилась домой.
Ворота были распахнуты — значит, Кольша уже вернулся из Свердловска. Правильно или нет, но они решили, что ей лучше взять сейчас академический отпуск; Кольша и поехал оформлять документы. В самом деле, ребенка нужно поднять на ноги. Да и с квартирой как раз все уладится. А Кольша пока будет работать и учиться. Другого выхода не было.
Войдя в сенцы, Аня расслышала в квартире какую-то глухую возню. Распахнула дверь в большую комнату. Как раз в эту секунду, на ее глазах, Лида влепила Кольше смачную оплеуху; сумка выпала из Аниных рук.
— Э-эх, Анька-а… смотреть тебе надо за своим дураком! Смотре-еть!.. — с болью, протяжно и в то же время злобно, охрипшим шепотом проговорила Лида, укоризненно и насмешливо покачав головой.
— Как же… — вырвалось у Ани.
— Да это ничего, это я так! — быстро и фальшиво-весело заговорил Кольша, потирая рукой густо краснеющую щеку.
— Вот же мужичье! — с восхищенной брезгливостью сказала Лида. — Его на месте преступления застали, а он — «ничего, ничего, это я так…» — Лида схватила со стола свою сумочку. — Извини меня, Ань. Но… от кого, от кого, а от него никак не ожидала. Извини! — И хлопнула входной дверью.