– Конечно. Однако ты нужна мне здесь. Чтобы присмотреть за Заком. И, кроме того… один из нас должен остаться. Чтобы продолжать наше дело. На случай… – Он не договорил. – Я знаю, что прошу многого.
– Слишком многого.
Эф посмотрел Норе в глаза:
– Я должен ее найти.
– Понимаю.
– Я просто хочу, чтобы ты знала…
– Можешь не объяснять, – оборвала его Нора. – Но… я рада, что ты этого хочешь.
Он притянул ее к себе, обнял. Нора подняла руку, погладила его по волосам. Она отстранилась, чтобы взглянуть на него, чтобы сказать что-то еще… а потом поцеловала. Прощальным поцелуем, с надеждой на возвращение.
Эф опустил руки и кивнул, как бы говоря, что все понимает.
Он увидел, что Зак наблюдает за ними из коридора.
Гудвезер не стал и пытаться что-либо объяснять сыну. Оставить мальчика одного, уйти из относительной безопасности мира на поверхности в подземелье, чтобы схватиться там с демоном, – все это совершенно не вязалось с прежним Эфом.
– Ты останешься с Норой, хорошо? Мы поговорим, когда я вернусь.
Зак настороженно смотрел на него. Все-таки он был еще ребенок. Он чувствовал, что-то происходит, но до конца не понимал, что именно.
– Вернешься откуда?
Эф крепко обнял сына, словно боялся, что тот рассыплется на миллион фрагментов. Он дал себе слово, что обязательно возьмет верх, потому что в противном случае потеряет слишком уж много.
Они услышали крики, автомобильные гудки и подошли к выходящему на запад окну. В нескольких кварталах от них улицу подсвечивали тормозные огни. Люди выскакивали из автомобилей, выходили из домов, дрались. Горел дом, но никто не собирался тушить пожар.
– Это начало конца, – сказал Сетракян.
С прошлой ночи Гус бежал и бежал. Наручники не позволяли ему свободно передвигаться по улицам. Он нашел старую рубашку и мог бы прикрыть сложенные на животе руки, но многих ли этим обманул бы? Через черный ход он прокрался в кинотеатр и поспал в темноте. Он подумал об одной мастерской в Вест-Сайде, где разбирали угнанные автомобили, потратил много времени, чтобы добраться туда, но застал ее пустой. Не запертой, а пустой. Гус покопался в инструментах, попытался распилить цепь наручников. Даже включил электрическую ножовочную пилу и при этом чуть не разрезал себе запястье. Одной рукой ничего не сделаешь. Гус покинул мастерскую.
Он поискал нескольких своих дружков, но не нашел ни одного из тех, кому мог доверять. И улицы выглядели как-то странно. Словно вымерли. Гус знал, что происходит, и, когда солнце скатилось к горизонту, понял, что его время истекает вместе с шансами на спасение.