Версавел не удержался и зевнул. Очень уж ему наскучили речи Ван-Ина. Но почему комиссар вдруг заинтересовался такими скучными вещами? Уж не визит ли к мэру так пагубно на нем сказался?
– И это доказывает, что теорию хаоса можно применять к любой области нашей жизни, – с неподражаемым самодовольством заявил Ван-Ин. – Так почему же мы не используем теорию хаоса для раскрытия преступлений?
– Не хочешь ли кофе? – обеспокоенно глядя на него, спросил Версавел.
– Да, пожалуйста, сделай, – кивнул Ван-Ин. – И еще. Я прошу тебя, как только тебе станет скучно, скажи мне об этом, и я тут же замолчу.
– Нет-нет, Питер, говори. Меня заинтриговал твой новый метод работы.
– Метод работы? Это выражение скорее применимо к преступникам, у которых напрочь отсутствует воображение. А я предпочитаю американский термин «мозговая атака».
– Ну хорошо. Только не понимаю, как ты собираешься применять теорию хаоса к расследованию нашего преступления? Небольшие изменения в окружающей среде ведут к непредсказуемым событиям. К примеру, ты при определенных условиях можешь остановить шторм. Но…
– Именно, Гвидо! Или, наоборот, его предотвратить. А теперь чуть-чуть напряги мозги. Голландец слышит меня, – сказал Ван-Ин.
Версавел, насыпавший в этот момент кофе, повернулся к комиссару и с удивлением посмотрел на него.
– Пуканье перуанцев?
– Ну, теперь ты все понял, – восхитился Ван-Ин.
– Маленькая щель способна потопить большой корабль, – заключил Версавел. – Теория хаоса стара как мир.
Ван-Ин встал со стула и потянулся. Из-за туч выглянуло солнце, и его косые лучи проникали в кабинет сквозь оконное стекло. В солнечном луче в причудливом танце кружились пылинки.
– Возможно, голландец – случайный человек, поэтому мы должны вести себя очень осторожно. Если мы предъявим Вандекерхове обвинение без веских доказательств, он сотрет нас в порошок, – сказал Версавел, включил кофеварку и вернулся к своему столу.
– Я и сам это понимаю, – тяжело вздохнув, согласился Ван-Ин. – Но, если бы не Френкель, мы никогда бы не узнали, что Вандекерхове как-то замешан в убийстве.
Джаспер Тжепкема с нетерпением ждал звонка из Бельгии. Дневник недавно умершего Майера Френкеля, дяди Андриана, произвел на него сильное впечатление.
– Здравствуйте, Джаспер. Это Питер Ван-Ин. Я комиссар полиции Брюгге.
– Здравствуйте, Питер. Вы прочитали дневник, который я вам прислал по факсу?
Через полгода Тжепкема собирался уйти в отставку. Он многое пережил во время Второй мировой войны, и потому от рассказов о зверствах фашистов его до сих пор пробирала дрожь.