– О боже! – воскликнул Ван-Ин и прибавил звук.
Ханнелоре сразу проснулась.
«– Государственная служба безопасности утверждает, что Валлонское революционное движение было активно в течение двадцати лет, – сообщил журналист, который брал у мэра интервью.
– Да, это действительно так, – согласился Моенс.
На Моенсе был его лучший костюм, и он всеми силами старался скрыть свой западнофламандский акцент, но у него это плохо получалось.
– В шестидесятые годы в Валлонии произошла серия поджогов. В большинстве случаев поджигали дома, принадлежавшие фламандцам. Скорее всего, это дело рук приверженцев ВРД. Но никто так и не смог этого доказать. Так же как и в случае с памятником Гвидо Гезелле, тогда они не признались в своих преступлениях.
Моенс говорил длинными громоздкими фразами, он был не очень силен в красноречии.
– Как вы считаете, могут ли подобные инциденты в ближайшее время повториться в нашем городе? – спросил журналист.
– Государственная служба безопасности находится в боевой готовности, – сообщил Моенс. В эту минуту он до боли напоминал уставшего от политических забот Черчилля. – Министр внутренних дел принял решение, в соответствии с которым каждую ночь специальные военные части патрулируют город и следят за порядком.
– Значит, теперь жители Брюгге могут спать спокойно? – спросил журналист.
Моенс улыбнулся. Такой лучезарной улыбке мог позавидовать любой из кандидатов в президенты Бельгии.
– Теперь Брюгге надежно защищен, – с гордостью заявил Моенс. – Мы задушим замысел любого террористического акта в самом зародыше».
Ван-Ин со злостью переключил телевизор на другой канал. Там шла реклама, но, по мнению комиссара, это лучше, чем глупая болтовня мэра.
– Уверен, что через сто лет это интервью будут штудировать в школах, – проворчал он. – Оно станет примером величайшей ошибки властей.
Ханнелоре терпеливо ждала, пока Ван-Ин выпустит пар.
– Извини за нескромный вопрос, – сказала она, когда поняла, что он уже немного успокоился. – А у тебя в доме есть еще что-нибудь съестное, Питер?
Ван-Ин с удивлением на нее посмотрел: это было так не похоже на Ханнелоре, обычно она ела немного, особенно на ночь.
– У меня в холодильнике есть еще баночка соленой селедки, – смущенно произнес Ван-Ин. Он думал, что она наверняка откажется от такой плебейской еды. – Но, наверное, ты…
– Неси ее скорее сюда. Я просто умираю с голоду! – воскликнула Ханнелоре.
– Ты серьезно? Я подумал, что ты пошутила. И потом, может быть, ты еще и не беременна, – усомнился Ван-Ин.
– Посмотрим, что ты скажешь через девять месяцев, – лукаво улыбнувшись, проговорила она.