Есть такая забава: составить костяшки домино змейкой, толкнуть самую первую и смотреть, как опрокидываются все остальные. Один из флоридских ночных клубов, куда мы наведались, рассчитывая угоститься за чужой счет, оказался такой костяшкой.
Потом были другие. Их было много, очень много, и каждая новая запутывала нас еще сильнее. Мы делали ляп за ляпом, но не желали в этом признаваться.
– Эй, да это же наша песня! – сказала я, когда из клубных колонок полились первые аккорды.
И потащила Элиаса танцевать. Он послушно сполз с барного табурета. Элиас был шикарным танцором, да и его фигура способствовала этому. Но раньше, чтобы выплясывать в людном месте, ему вначале нужно было влить в себя несколько порций. Тогда ему становилось наплевать на производимое впечатление. Он переставал об этом думать.
Наш новый образ жизни изменил и эту привычку. Теперь Элиасу хватало одной порции.
– А с каких это пор она стала нашей? – спросил он, перекрывая грохот музыки.
Я танцевала рядом, касаясь его спиной. Иногда я поворачивалась и обнимала его за шею, но обычно мне нравилось держать руки над головой и двигать ими в так музыке.
Элиас обнял меня сзади, прижимаясь ко мне. Его пальцы вдавились в мои ляжки.
– Помнишь вечеринку у Мэтта?
Боже, как четко он ловил ритм танца! Ни одного движения невпопад. Я охреневала от его пластики. Умеет же парень танцевать.
– Тот вечер я помню, – сказал Элиас, наклоняясь к моему уху. – И еще кое-что помню. Мы с тобой потанцевали, все это видели, а уходила ты с Дейном Уэзерби.
– Дейн был просто приятелем, – возразила я. И не врала: тот парень меня совсем не интересовал. – Ему тогда нужно было поплакаться кому-то. Вот я и стала подушкой. Только и всего. Но мы с тобой были центром вечеринки. Она принадлежала нам!
Элиас улыбнулся и похлопал меня по ляжкам, а потом снова вдавил в них пальцы.
Желание из него сегодня так и перло. Я предвкушала бурную ночку.
– Да, мы тогда круто станцевали, – улыбнулся он.
Он вдруг обнял меня за талию и оттащил в сторону, иначе на меня налетела бы подвыпившая парочка, пробиравшаяся сквозь толпу.
– Ребята, прошу прощения!
Парень был долговязым, с короткими каштановыми волосами, которые смешно топорщились на затылке. Он держал под локоть сильно перебравшую рыжеватую блондинку, не давая ей упасть. Она с хохотом вырвалась, но он подставил руку, и блондинка упала ему в объятия, почти вывалив из платья свои большие сиськи.
– Кажется, я уже назюзюкалась, – заявила девица и тут же глотнула из бутылки, которую держала в руке.
Ее долговязый спутник снова извинился перед нами. Потом еще раз. Похоже, он был настолько пьян, что мгновенно забывал свои действия.