— На ваших дорогах я вижу его впервые. Даже у нас это большая редкость. Тебе нравится?
Нравится ли ей? Как чудо дизайнерского мастерства — конечно. Этот мотоцикл живой, не эклектичный, он превосходен как образец. Но его потребительские свойства для Нади не имели никакого значения. Ей на нем не кататься.
— Я бы с удовольствием прокатил тебя на таком. — Найк провел рукой по русым волосам, словно уже ощутил, как ветер будет трепать их, когда они полетят на этом мотоцикле из Москвы в Тулу.
Найк подрулил к маленькому особнячку, Надя понимала, что они где-то в центре Москвы, в пределах Садового кольца, но точно не сказала бы, где именно. Впрочем, сейчас ей это не было важно.
Зал всего на пять столиков, интерьер простой, но уютный, без всяких телег с едой, без снопов в витринах, без связок баранок, висящих вдоль стен.
— Это место похоже на столовую на нашем ранчо, — пояснил Найк. — Смотри, портреты на стенах. Это могут быть родственники, друзья, почетные посетители.
Надя огляделась, действительно, в рамочках, под стеклом, как когда-то было модно и в Москве, были снимки. Яркие, цветные.
Найк усадил ее в уголок, им тотчас принесли меню.
— Выбирай.
— Я полагаюсь на твой вкус.
— Хорошо. — Он кивнул и закрыл меню.
Официант, приняв заказ, бесшумно исчез, а потом так же бесшумно вернулся с плоскими широкими тарелками.
— Вот это — спаржа. Отварная, — пояснил Найк.
— Однажды я покупала спаржу, правда, консервированную. В банке. Она мне показалась пресной.
— Эта не покажется, не сомневайся. — Он подал Наде бокал с минеральной водой. — Спаржа холодная, под соусом винегрет.
И правда, отварная спаржа с соусом была не пресной. Уксус, растительное масло и горчица, соединившись, сделали свое дело. А лук, зелень, мелко нарубленное крутое яйцо и перец придавали блюду пикантный вкус.
— Замечательно, — покачала головой Надя.
— Ты историк, но наверняка не знаешь, что в конце прошлого века Москва считалась центром выращивания и выгонки спаржи.
— Если честно, я вообще думала, что спаржа — это заморское растение.
— Во-от, я так и знал. Но представь себе, что за Пресненской заставой были огороды Корольковых, их предки еще до войны тысяча восемьсот двенадцатого года, до вступления французов в Москву, занимались выращиванием спаржи.
— Не хочешь ли ты сказать, что это твои предки?
— Нет, но очень дальние родственники. А самая крупная спаржевая плантация в двенадцать десятин — это тринадцать гектаров, чтобы ты знала и не пыталась соображать, много это или мало, находилась в Хамовниках. Это наша плантация.
— Ну да?