— По краю берега будем пробираться. Тут недалече. За полсуток доберемся.
— Иди, дядя Фома. Иди, Сидорка, — тихо произнес Зырянин, — я уж тут подожду помощи.
Фомка с Сидоркой долго настаивали, чтобы идти всем вместе. Но невозможность двигаться в пургу, таща больного без нарт, была им ясна.
— Туда — полсуток, столько же — обратно, — тихо говорил Зырянин. — Вы вернетесь с помощью через сутки. А я продержусь. Огоньку бы лишь вздуть…
— Пойду поищу тальник.
Глубже нахлобучив шапку, Сидорка подался к выходу из норы.
— Обожди. Дай-ко свою веревку.
Один конец веревки Фомка привязал к поясу Сидорки, а другой оставил в своей руке.
Сидорка зажмурился, так как ледяные иглы хлестали ему в лицо, и полез на четвереньках на берег. Двигаясь в сугробах, как пловец в волнах океана, он долго ползал взад-вперед по косогору, пока наконец несколько жердей тальника не попались ему под руку. Подтягиваясь по веревке, Сидорка вернулся.
Углубив снежную нору, Фомка с Сидоркой развели костер и вскипятили воду.
— Так-то, Ивашко, мил человек, — сказал Фомка, вытерев рукавом губы, — якуты говорят: сытому и жир невкусен, а голодному и вода сладка.
Воткнув жердину тальника над снежным убежищем Зырянина, Фомка связался с Сидоркой двухсаженным ремнем. Друзья надели лыжи и простились с товарищем.
Если бы ночь и не наступила, пурга все равно не позволила бы ничего видеть и в двух шагах. Ветер валил с ног и с огромной скоростью нес сплошную массу мелкого льда и снега. Согнувшись, чтобы легче было бороться с ветром, облепленные с ног до головы снегом, Фомка с Сидоркой с трудом продвигались по реке. Они еле находили поминутно теряемый берег, помогавший им держаться верного направления.
Ни Фомка, ни Сидорка не могли потом сказать, сколько времени они шли. Во тьме средь бушевавшей метели время остановилось. Все же сознание долга и воля к жизни заставляли их упорно передвигать ноги и преодолевать пургу шаг за шагом… Как смогли они во тьме найти землянку Дежнева, удаленную от берега на несколько десятков сажен? Помог ли им инстинкт охотников, почти столь же близких природе, как близки ей звери? Дым ли очага дал им возможность опознать жилье товарищей? Как бы то ни было, но Фомка с Сидоркой добрались до Дежнева.
Пока ватага Андреева бесплодно блуждала в поисках людей, Дежнев обжился вблизи устья Анадыря. Все тринадцать человек жили в одной землянке, покрытой найденным под снегом плавником. Это жилище, напоминавшее эскимосское, имело земляные нары и очаг, топившийся без трубы, по-черному. Днем плоские льдины, вставленные в маленькие окна, пропускали немного света. Ночью землянку освещали очаг и сальник.