– Гвидо, сейчас пятнадцать минут десятого. Не заливай мне, что «Мутон Ротшильд» еще дает о себе знать.
Приходить поздно – это моя привилегия. Не забывай об этом.
Версавел сделал пару упражнений на растяжку и повернулся вокруг своей оси, как русский артист балета.
– Mais où sont les neiges d'antan, mon ami?[24]
– Господь милосердный, Гвидо. Мне позвонить психиатру или ты заползешь в смирительную рубашку самостоятельно?
Версавел не дал себя запугать. Он во все горло процитировал две строфы из баллады Франсуа Вийона и потом плюхнулся на стул.
– Проблемы, комиссар?
– Я не в настроении для таких шуточек, Гвидо. Сейчас все с третьего этажа будут стоять за окном и подглядывать. Какой дьявол в тебя вселился? Ты выглядишь как клон Эдди Валли[25] и ведешь себя как бездарный клоун.
– Это плеоназм[26] или тавтология, комиссар?
Ван-Ин поднялся со своего стула и встал, расставив ноги, перед столом Версавела.
– Дорогой Гвидо, объясни мне, пожалуйста, что случилось.
– Хорошие новости, Питер. Только хорошие новости. Джонатан звонил мне вчера вечером. Он придет сегодня на ужин, и Франк обещал приготовить для нас цесарку с ягодами.
Ван-Ин поднял глаза. Что касается любовных отношений, у него, разумеется, был опыт только с женщинами, но за последние двадцать пять лет он методом проб и ошибок уразумел, что некоторые вещи женщины не принимают.
Например, пригласить на званый ужин свою любовницу и позволить жене готовить.
– И Франк на это просто так согласился?
– Франк считает, что с Джонатаном все кончено.
Версавел лениво откинулся на стуле и, зевая, потянулся. Его глаза сияли, как отполированный черный янтарь.
Барт постучал перед тем как войти, – и это говорило о том, что он стоял под дверью и подслушивал.
– Доброе утро, комиссар.
– Доброе утро, главный инспектор.
Барт едва заметно кивнул Версавелу. Инспектор не потрудился ответить на скупое приветствие начальства.
Ван-Ин сел за свой стол, вытащил из ящиков пачку бумаг и стал что-то торопливо писать. Обычно он использовал этот трюк, когда неожиданно приходил шеф. Большинство протоколов, над которыми работал Ван-Ин, были очень старыми. Версавел нахмурил брови. Он не понимал, почему Ван-Ин разыгрывал эту комедию для унтер-офицера-карьериста.
– Говори, Барт, – прозвучало внезапно и резко.
Барт все это время стоял по стойке «смирно».
– Садись же.
Барт рухнул, как марионетка, у которой кто-то перерезал веревочки.
– Я хотел бы предоставить отчет о несчастном случае на Бремвегеле в 1979 году, – послушно начал Барт.
– На Бремвегеле, Барт?
– Загородный дом Лодевейка Вандале, – услужливо дополнил главный инспектор. – Вы просили меня проверить, обращался ли кто-либо в 1979 году в полицию с заявлением о несчастном случае, к которому были причастны Лодевейк Вандале и неизвестный мопедист.