Еще одной войны мы не выдержим. И вот теперь давай вернемся к нашим Собесским.
— К тому, что породниться с Собесским ты считаешь плохим делом?
— Наоборот! Твое родство с Собесским — это просто прекрасно!
Михал вновь остановился и удивленно уставился на Богуслава. Только что Богуслав поливал Собесского из всех орудий, а сейчас уже хвалил.
— Что-то я тебя не пойму, — Михал вопросительно упер круглый набалдашник своей трости в грудь кузена. Тот лишь лукаво улыбнулся:
— Сейчас поясню. Ты заметил, что наша семья после смерти твоего отца утратила всякое влияние на Яна Казимира?
— Как уж тут не заметить! — развел руки в стороны Михал. — Похоже, теперь лишь лапки Марии Гонзаго прочно руководят нашим великим князем.
— Так, Михась! И эти, как ты правильно выразился, цепкие лапки повернули нашего увальня лицом к Франции, словно с французами Польша подписала Люблинскую унию, а не с нами.
— Ты предлагаешь переизбрать короля?
— Ну, этого сейчас никто не позволит. На переправе коней не меняют — плохая примета. А вот после войны на трон Речи Посполитой понадобится новый король. Наследника у Яна Казимира так и не родилось. Француз не должен пройти никак, и, думаю, не пройдет. Кто же?
— Я бы избрал Кмитича. Это был бы второй Витовт!
— Ну, — Богуслав сморщил нос, — Кмитич не подойдет. Он — мужик.
Михал метнул сердитый взгляд на Богуслава:
— Не оскорбляй моего сябра! Он благородный и честный человек, и мужицкого в нем нет ничего!
— Я тоже восхищаюсь Кмитичем, — успокаивающе выставил вперед ладони Богуслав, — тут notandum (нужно заметить — лат.), что сам Кмитич не захочет сидеть на троне со скипетром и державой, важно раздувая щеки. Скорее лесником пойдет работать, чем согласится на роль короля!
— Это точно, не захочет. Здесь ты прав.
— Вот и я том. Кмитич слишком умен и независим, чтобы обременять себя самой неблагодарной на свете профессией. И я тоже никогда бы не стал королем. И ты! Если бы даже уговаривали. Радзивиллы должны стоять у трона, но не сидеть на нем. Сидеть же на троне должен человек не умудреный, но жаждущий повелевать и властвовать. При этом он должен не уметь руководить, ибо это будем с успехом за него делать мы — Радзивиллы.
— И ты считаешь, что Ян Собесский такой вот любящий власть идиот? — вновь оскорбился Михал, теперь уж точно понимая, почему упомянул Собесского Богуслав.
— Не идиот он! — замахал множестом завитушек на светло-буром парике Богуслав. — У него есть большой плюс: он свой и для поляков, и для русин, и для литвинов, и его все за своего считают. Сам же Ян — простодушный и храбрый человек, но не без некоторого тщеславия, и он, что важно и что очень хорошо, не семи пядей во лбу, как и его сестренка! То, что надо, мой братко Михал! А разве твоя жена откажется быть сестрой короля? И у тебя, насколько я заметил, с ним очень доверительные отношения!