– Входи и садись, – пригласила она. – Хочешь выпить чего-нибудь горячего?
Кремовый свитер болтался на нем. Бет гадала, что же с ним случилось.
– Нет, спасибо, – отказался он.
Бинки спрыгнул с дивана и стал тереться о ноги Данте.
– Привет, Бинки. – Подобие улыбки забрезжило на его лице.
«Предатель кот», – расстроилась Бет. За неделю, которую Данте провел в ее доме, он успел подружиться с Бинки.
Она окончательно пришла в себя. Знакомый запах лосьона после бритья, волосы Данте, его кожа напомнили ей интимные моменты их короткой совместной жизни. Груди стали набухать, возбуждение растекалось по телу. Бет попыталась скрыть это.
– Почему ты приехал? – спросила она. – Привез свидетельство о разводе?
– Нет. Тимоти Бьюик…
Бет опустилась на диван и посмотрела Данте в глаза.
– Это мой дом, и я запрещаю произносить в нем это имя, – сказала она твердо. – Лучше уходи.
– Я уйду… Ничто не может загладить мою вину… Я пришел, чтобы извиниться… – Данте был смущен и подавлен. Она очень удивилась. – Если ты, конечно, разрешишь мне извиниться, Бет. А потом можешь выгнать меня – большего я не заслуживаю.
– За что ты извиняешься?
– Вчера я узнал, что Малыш Бьюик – так его теперь называют – является одним из крупнейших поставщиков наркотиков в стране. Сейчас он в тюрьме вместе с Хадсоном. Они ожидают суда. Хадсон признался, что когда-то они подставили девушку – Джейн Мейсон – и им удалось свалить вину на нее.
Бет пожала плечами:
– Ну и что? Я всегда знала, что невиновна, а сейчас это уже не имеет значения. Жизнь продолжается.
– Это имеет значение для меня, – произнес Данте изменившимся голосом. Его темные глаза были полны боли и раскаяния. – Я не могу с этим жить. Я отправил тебя в тюрьму, украл восемнадцать месяцев твоей жизни. Когда я представляю, как ты страдала там, у меня разрывается сердце. Твоя клаустрофобия – и наверняка многое другое – это из-за меня. Я не могу поверить, что был таким высокомерным, таким непробиваемым, окружившим себя ложью со всех сторон.
– Не вини себя. Непогрешимых нет. Ты сам говорил, что любой приличный адвокат добился бы такого же результата.
Видеть Данте раздавленным и униженным, о чем Бет когда-то частенько мечтала, оказалось не так уж приятно.
– Как ты можешь быть спокойной, Бет? Я разрушил твою жизнь, – сказал он с надрывом.
– Нет смысла убиваться от горя. Так ты только разрушишь себя.
– Dio, Бет! – Он сел рядом с ней. – Когда мы снова встретились, я угрожал тебе, говорил ужасные вещи. Я прошу у тебя прощения, хотя никакие извинения не могут загладить мою вину. Я жалею, что не признался, что люблю тебя. А вчера мне рассказали о Бьюике…