— Парень, ему больно, не видишь?
— Не смей так говорить со мной, сопляк, — отрезал Блэйни с яростью, которая охладила мне кровь. Но я не собирался этого показывать. Хвастался удалью. Всегда притворялся перед окружающими крутым парнем.
— Ты как будто ищешь повод подраться, Блэйни.
Я надеялся, что слова звучали увереннее, чем я чувствовал себя на самом деле.
— Может, так и есть.
У него была пара пистолетов и абордажная сабля на поясе, но серебро, блеск которого показался в его руках, оказалось изогнутым кинжалом, появившемся словно из ниоткуда.
Я сглотнул.
— Чего ты хочешь, Блэйни, сейчас, когда начнётся атака на корабль, и нас оставили стеречь капитана? Понятия не имею, почему ты против меня, и как сильно я тебе не нравлюсь, но, боюсь, мы уладим это в другой раз, если, конечно, у тебя нет идеи получше.
Блэйни оскалился, сверкая золотым зубом.
— О, у меня есть идеи, мальчишка. Например, этот капитан постарался сбежать, и прикончил тебя по пути. А вот ещё одна — ты решил помочь капитану. Развязал его руки и постарался сбежать, а я тебя остановил, и убил вас обоих. Эта даже лучше. Как тебе?
Я видел, что он говорил серьёзно. Блэйни долго ждал своего часа. Несомненно, он хотел избежать порки, которую получил бы, если бы побил меня, но сейчас были время и место, которые играли ему на руку.
Потом случилось что-то, что отрезвило меня. Я присел, чтобы взглянуть на капитана, и моё внимание что-то привлекло. На его руках был перстень с символом, который я узнал.
В день, когда я очнулся на Императоре, я нашёл зеркало под палубой и проверил свои раны. У меня были порезы, ссадины и царапины. Я выглядел так, как должен был — человек, которого побили. Была одна отметина, там, где меня ударил человек в капюшоне. Его кольцо оставило след на коже. Символ креста.
И теперь я увидел тот же самый символ здесь, на кольце капитана Причарда.
Несмотря на положение мужчины, я не удержался и спросил:
— Что это?
Мой голос, чуть слишком громкий, чуть слишком резкий, привлек внимание Блэйни, и он оттолкнулся от двери каюты и прошёл глубже в комнату, чтобы посмотреть, в чем дело.
— Что именно? — спросил Притчард, но Блэйни уже приблизился к нам. Он тоже заметил кольцо, но его заинтересовало не значение, а стоимость. Без промедления и не обращая внимания на боль Притчарда, он сдернул перстень, содрав вместе с тем сожженную кожу с пальца.
Крики капитана стихли далеко не сразу, и когда он наконец замолк, его голова поникла и опустилась на грудь, а слюна длинной нитью растянулась до пола каюты.
— Отдай мне кольцо, — сказал я Блэйни.