В общем, здравствуй, Питер!
— Здорово, Маслов, — ответил Корсаков, пожимая руку в ответ. — Ну, какие планы?
— Планы у нас громадные! Но сначала, раз уж тебе есть чем заняться, встречаемся с Лесей!
— С какой Лесей?
— Здрасьте, — остановился Маслов. — А кто мне звонил, просил?
— Ах вот ты о чем, — понял Корсаков. — Так ты уже нашел?
— Абжаишь, нашальник, — подражая азиатскому произношению, сокрушенно покачал головой Маслов. — Конечно, нашел.
— Ну, молодец, — похвалил Корсаков и сразу же поправился: — Ну, я, конечно, не из-за этого приехал, но ты — молодец!
Дело, вообще-то, в самом деле было маловажным. Просто вчера к Игорю обратился его коллега, Роман Горош-ников.
После того как Корсаков провел два громких расследования, статус его в журналистском сообществе изменился. Во-первых, теперь он стал желанным гостем во многих высоких кабинетах, но пользовался этим очень аккуратно, даже осторожно. Во-вторых, теперь уже Игорь сам выбирал темы, а главный редактор соглашался, зная, что одно только имя Корсакова уже придает публикациям особую привлекательность.
Поэтому Игорь вполне мог появляться в редакции не каждый день, что он, собственно, и делал. Однако его самого тянуло в «родной дом», где царила атмосфера интеллектуального и информационного беспредела. Все знали всё, и на любой вопрос можно было сразу получить самый полный ответ.
В тот день Корсаков пришел в редакцию ближе к полудню, чтобы закончить мелкие делишки, которые всегда накапливаются: вроде ерунда, а висит она где-то в подсознании и точит мозги непрерывно. Все, конечно, не переделаешь, что-нибудь новое сразу набежит, но хоть постараться-то надо.
Встретили его радостно, впрочем, и без фанатизма. Кто-то пожимал руку, а кое-кто просто кивал издалека, мол, вижу — рад — дела. Несколько раз звонили на номер, по которому Корсакова поймать было весьма трудно. В общем, все как обычно.
В комнатку, которую занимал Корсаков, забегали покурить или попить кофе, короче — потрещать. Там постепенно собралась компания, взявшаяся за изучение российского футбола и его шансов в восемнадцатом году. Когда расходились, задержался Роман Горошников.
— Игорь Викторович я слышал, вы в Питер собрались.
— Точно.
— Можно к вам с просьбой обратиться? Вы не очень заняты будете?
— Да, я, Рома, отдыхать еду, чем же я буду занят? Что тебе привезти?
— Да ничего не надо. Тут дело другое. Вот у меня ксерокопия, — Горошников протянул Игорю пластиковую папочку, — статьи, вышедшей в Питере, в какой-то нерегулярной газетке, которая то появляется, то исчезает. Но это неважно. Важно то, что в статье упоминается некто профессор Росохватский. Он у меня в досье по психологической войне давно числится, а узнать о нем я ничего не могу. Прямо фантом какой-то.