— Сильно заматерел? — поинтересовался Корсаков, потому что ему такое положение нравилось все меньше и меньше.
— Это — как смотреть, — ушел от ответа Небольсин. — Стал он, сменив отчество и фамилию, «евразийцем».
— Слушай, Валера, а кто это такие, если всерьез, без дураков?
— Без дураков у нас теперь даже рыбу не ловят, — хохотнул Небольсин. — Если серьезно, они и сами толком не могут договориться между собой, что такое «евразийство». Я тоже пробовал понять, но…
Небольсин шутливо повертел рукой в воздухе:
— Этакое интеллектуальное движение из Евразии в Азиопу, — пошутил он.
— Что-то вроде одной из постсоциалистических теорий взбесившихся доцентов? — повторил Корсаков где-то услышанную фразу.
— Ну, почему «постсоциалистических»? Это более давнее.
— С присоединения Средней Азии? — высказал версию Корсаков.
— Ну, как тебе сказать? — задумался Небольсин. — Ты слышал такую фамилию — Платов?
По какой-то странной прихоти Игорь вспомнил вдруг спектакль «Левша» знаменитого в свое время театра Ленсовета. По ходу действия надо было Левшу, подковавшего блоху, сопровождать в Англию. Тогда и появлялся малоизвестный тогда Петренко — Платов, который бодро отчеканил из биографии: «из простой крестьянской семьи». На что царь ему отвечал: «Потому и не поедешь, что из простой крестьянской!»
Именно эту фразу о «семье» Корсаков и воспроизвел, отвечая на вопрос Небольсина, но тот шутку не принял:
— Из казачьей семьи он. В те времена сын генерала тоже не мог стать маршалом. Ну, да не в том суть. Платов нам с тобой интересен тем, что был назначен императором Павлом ответственным за совместный с французами поход в Индию.
— Чего? — невольно удивился Корсаков.
— Того, — улыбнулся Небольсин. — Наполеон, на которого вся монархическая Европа зубы точила, ухитрился договориться с Павлом о походе в Индию. У Наполеона-то идея фикс была — поставить Британию на колени, и завоевание Индии он считал лучшим средством для этого.
— Не слышал, — признался Корсаков.
— Не страшно, — утешил Небольсин. — Тем более что поход так и не состоялся: Павла шлепнули свои же дворяне, так сказать, соль земли Русской. Ухайдакали государя-батюшку прямо в его же покоях, а сынок евоный, Сашенька, сразу же от страха и объявил: при мне все будет, как при бабушке. А что при бабушке, при Екатерине-то Второй, было? Золотой век дворянства.
Небольсин замолчал и сидел хмуро. Видимо, не только безвременная кончина императора Павла печалила Валерия Гавриловича.
Он поднялся, достал из шкафа бутылку коньяка, плитку шоколада.
— Давай выпьем по чуть-чуть да пойдем в бильярд поиграем.