– Серьезно. Я даже расписку напишу.
– Да не надо, – засмеялся Коля, но он не знал, как трудно сбить меня с толку, если я уж что-то решила!
В кабине грузовика я вырвала из блокнота листочек и написала своим аккуратным почерком школьницы:
«Расписка.
Я, Звонарева Евдокия, обязуюсь выплатить Смирнову Николаю, сумма цифрами и прописью, за мобильный телефон. Подпись, дата».
– Сохраню на память, – обещал мне Коля и небрежно сунул записку за солнцезащитный козырек. – Ну, теперь можем ехать восвояси. Кажется, погода портится. Успеть бы до грозы. Срежем?
– Срежем, – согласилась я, глядя в окно.
Первое, что бросается тебе в глаза, когда кругом поле, – небо. В городе я никогда не видела такого неба, как здесь. Оно могло быть разным. То высоким-высоким, так что кружится голова, то, особенно по вечерам, чуть ли не ручным, близким, то пронзительным по цвету, почти острым, то мягоньким, льняным. И лишь один раз, в тот день, перед самой грозой, в поле, небо по-настоящему напугало меня.
Едва мы съехали с трассы на проселочную дорогу, как беззаботные кучевые облака с подсвеченными солнышком боками в один миг подевались куда-то. Вместо них из-за горизонта выдвинулись черно-синие тучи. Они медленно, но неотвратимо приближались к нам, а мы ехали прямо им навстречу. Испуганная птица быстро летела прочь от надвигающейся бури. Закрывшаяся ромашка словно хотела предупредить меня о чем-то. И через каких-нибудь пару минут я заметила, как сверкнула первая зловещая ухмылка молнии. Я почему-то все никак не могла отделаться от ощущения, что мы направляемся прямо в пасть этому грозовому чудищу.
– Да ты не бойся, кажется, верховая, проскочим, – успокаивал меня Коля, поймав мой беспокойный взгляд. – У нас есть еще нес... – окончания фразы я не услышала из-за оглушительного треска. Небо сначала просто раскололось над нами, разломилось, страшно, коротко треснуло, а потом загремело, покатилось над полем тяжелым гулом, напоследок проворчав что-то неразборчивое, что-то тревожное.
А потом вспышка совпала с громом – и я на какое-то время перестала себя слышать. И поняла: зря говорят, что не надо бояться грома!
До грозы, пока мы ехали, очень пахло цветами, полем, землей. Какой-то особый, густой аромат шел от полей. Но с первыми же каплями дождя, с первым порывом ветра земные запахи улетучились. Одной только водой пахло – и приятно, и непривычно было дышать таким воздухом. Меня даже зазнобило немного.
Машина тоже вся тряслась и дрожала от ударов стихии. Ветер налетал внезапно, он метался по полю, грозил кому-то, как слепой, но искусный воин в одном фильме, который я видела в детстве. Дождь тоже все усиливался, все волновался, наступал волнами. Потоки воды снова и снова врезались в лобовое стекло, и тогда мне хотелось закрыть глаза руками. Просачивающиеся неведомо откуда микроскопические капли воды попадали мне на лицо, на грудь.