Мы остановились, Коля заглушил двигатель. Ехать было бессмысленно, проторенной дороги больше не было, вместо нее бушевала мутная река. Куда ни посмотри – всюду потоки. И по лобовому стеклу, и слева, и справа. С неба обрушивалась вода. Небо, расколотое молниями, падало на землю. И в какой-то момент я испугалась, что это никогда не кончится.
– В нас не ударит молния? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как обычно. Получилось, кажется, плохо.
– По закону вероятности вполне может. Но оснований беспокоиться я не вижу, так что можешь не дрожать. Бьет, как правило, в крышу – в самую верхнюю точку. Электрический заряд растекается по стойкам и ребрам кузова. Это как клетка Фарадея, понимаешь?
На всякий случай я кивнула – фамилия-то была знакомая.
– Так вот, салон автомобиля оказывается как бы внутри клетки, в зоне, свободной от электрических полей. Заряд просто уйдет в землю через колеса. Материалы салона, как правило, хорошие изоляторы. Антенну мы убрали, верней, она сломалась еще год назад, окна закрыты. Если хочешь наверняка быть в безопасности...
Над нами просияла ослепительная вспышка, и немедленно раздался чудовищный треск, словно небо все-таки обрушилось на землю.
– Если хочешь чувствовать себя в безопасности – не прикасайся к металлическим деталям! – закончил Коля. Я отдернула локоть, которым прикасалась к ручке дверцы, и подавила в себе желание броситься в объятия своему попутчику. Еще чего не хватало, что за первобытные страхи! Села попрямей, полюбовалась на свое отражение в зеркальце и спросила:
– Откуда ты все это знаешь?
– Я вообще-то на физфаке МГУ учился, – пожал плечами Коля. – А ты думала, я всю жизнь в парниках поливалки налаживал и баранку грузовика крутил?
– Я не знаю... Я вообще об этом не думала... – пробормотала я, огорошенная его внезапными горестными интонациями и изменившимся лицом – у него были плотно сжаты губы и нижнее веко правого глаза мелко подергивалось, вибрировало.
Но он уже успокоился, прерывисто вздохнул, как ребенок после долгих рыданий, и отвернулся от меня, уставившись в окно, где не было видно ничего, кроме отвесных дождевых струй. Мне стало его жалко. Я подвинулась поближе и погладила его по голове. Мне казалось, что его наголо бритая голова должна быть колючей и шершавой, как терка, но она оказалась тактильно очень приятной – бархатной. Не думая о том, как это будет воспринято, забыв обо всем на свете, я гладила Колю по голове, а он сидел, замерев, нахохлившись, как птица под дождем... И вдруг, быстро повернувшись, ткнулся губами в мою ладонь, и мы некоторое время посидели так. Было неудобно держать вывернутую руку на весу, ладонь щекотало дыхание Коли, но оказалось очень приятно сидеть, ощущая удивительный покой в душе, пока снаружи бушевала стихия.