— Жена, посмотри, что тебе принес муж.
Лиза понимала, что это и ее гонорар тоже.
Она не просит у мужа деньги, думала Лиза. Она их просто берет. Да и Славик никогда не спрашивает, на что жена их тратит. Но все чаще, что-то покупая для себя, Лиза замирала, словно ей предстояло одолеть невидимое препятствие.
— Ты стоишь столько, сколько стоишь, — услышала она его фразу, которая относилась не к ней. Но врезалась в память. — Сколько ни пытайся найти другое мерило — ничего не выйдет.
Лиза вспомнила, как однажды мать сказала:
— Как я завидую женщинам, которые могут согласиться сидеть дома.
— Не лазить на вулканы? — спросила Лиза, наблюдая, как мать укладывает в рюкзак вещи, собираясь в экспедицию.
— Не только. Я говорю в более широком смысле.
— В каком? — Лизе стало интересно. Они обычно мало говорили с матерью, больше с отцом.
— Муж зарабатывает, а ты разумно распоряжаешься деньгами. Ведешь дом... Отец предлагал мне в свое время...
— А ты?
— Я тебе и говорю: завидую тем, кто может на это пойти.
— А ты не можешь?
— Нет. — Она покачала головой. — Таким женам живется несладко. Сперва муж заставляет бросить работу. Ты продаешь себя за копейки — вот главный аргумент. Но проходит время, он намекает — тратишь-то не свои. Стало быть, не так, как нужно. Может быть, он даже прав, но тебе каково? — Мать вдавила спальный мешок в недра бездонного рюкзака. — Это уже пахнет экономическим насилием.
Лиза засмеялась:
— Даже есть такой термин? — В ту пору она еще не собиралась замуж, она собиралась учиться в школе дизайна в Ферлахе.
— Да, — сказала мать, тряхнув волосами. Они были темные, коротко подстриженные. Всякий раз перед экспедицией мать тщательно красила волосы, которые были седыми всегда, сколько помнила Лиза.
— Мужья часто стараются сделать все, чтобы жена зависела от них, а потом пользуются своей властью.
Лиза засмеялась:
— А я думала, что они пользуются властью своей любви.
Мать хмыкнула:
— Власть, она и есть власть.
— Ты думаешь, папа тоже пользовался бы твоей... финансовой зависимостью от него?
Мать пожала плечами:
— Не знаю, и никогда не узнаю, слава богу, — она бросила в рюкзак косметичку, туго набитую. — Я вулканолог, а не кухарка.
— Скажи, мама, а когда ты выходила замуж за папу, ты хотела, чтобы твой ребенок обладал качествами именно этого мужчины?
— Конечно, — отвечала мать, не глядя на дочь. Но Лиза заметила, как голова ее дернулась, словно мать не желала, чтобы увидели ее лицо. Или глаза?
— Я переняла все, что ты хотела бы? — не унималась Лиза.
— Даже больше. А то, что ты девочка, а не мальчик, придает особенный шарм твоим умениям. Ну скажи, если бы парень сколотил такой ящик, как ты? — Она кивнула на ящик для балконных цветов. — Разве кто-то обратил бы внимание?