— Мммможете… — Заикаясь, ответил тот.
Несмотря на то, что Питер был не на много старше Лабриэтти, он вызывал у полицейского некоторое чувство тревоги и страха, даже когда тот стоял у противоположной стены и не подавал вида заинтересованности в происходящем, а уж когда Марлини подошел к нему на опасное расстояние, то это вызвало в нем еще больший приступ беспокойства.
— Митчелл, вы с напарником в своих показаниях указываете, что до полуночи слушали передачу по радио «Для полуночников», а потом музыкальную передачу на той же волне. Так? — Уточнил Питер.
— Да, сэр. — Подтвердил Митчелл.
— Но между этими двумя передачами есть перерыв в полчаса, там запускают радио-шоу о социальных проблемах современной молодежи. Вы тоже ее слушали?
— Нет, сэр. Ничего такого мы не слушали. Сразу после «Полуночников» мы слушали музыкальное шоу с Руфом Стингером.
— Но между этими двумя шоу есть перерыв. В этот момент, что вы делали? Вы переключали каналы? — Спросила Кетрин.
— Нет, мэм. У нас ловило только одну волну. Мы слушали только ее. У нас даже рация не срабатывала.
— Но как это возможно, сэр? — Удивленно спросила она.
— Я…я не знаю, мэм, но мы не слушали никакой передачи о социальных проблемах… мэм, — Добавил он, начиная волноваться еще сильнее. Он впервые попал в такую ситуацию и, естественно, не знал как себя повести.
— Сэр, если Вы что-то знаете, то должны рассказать нам. Вы же знаете закон. — Кетрин уже выходила из себя. Эти глупцы договорились о показаниях, но не умудрились даже справиться о программе передач на радио.
— Мэм, я сказал все что знаю. — Постукивая пальцами по столу, ответил Митчелл.
— Хорошо, сэр. — Питер выдохнул и отозвал Кетрин на разговор.
В коридоре вместе с напарником Митчелла и несколькими другими полицейскими находилась целая куча народа. Одни желали знать, что происходит, другие посмотреть на работу «федералов», третьи ожидали своей очереди в допросную.
— Я думаю, он не врет. Мне кажется, они с напарником действительно ничего не знают. — Проговорил Питер, обратившись к напарнице.
— Не знаю,…не знаю… — Пожала плечами Кетрин. — О чем ты думаешь? — Поинтересовалась женщина.
— Потом. — Махнул Питер, не посвятив ее в свои соображения, чем вызвал негодование. Робинсон снова почувствовала себя лишней, словно она не его напарник, а секретарь, чья задача только записывать за ним, а самой в дело не лезть. Но высказывать свое недовольство она не стала, разумно поняв, что всему окружавшему их народу незачем видеть ссору агентов ФБР. А ссора назревала и немалая, и Кетрин, зная себя, понимала, что еще чуть-чуть и терпение у нее иссякнет.