– Сдается мне, что ты хочешь подложить свинью своей подружке, – однажды сказал он.
В который раз поразившись Витькиному чутью, которое она тут же связала с сапфировым кольцом, Яна нервно спросила:
– С чего ты взял?
– Я же не слепой, – усмехнулся Шереметьев.
– Ну и что ты такого разглядел?
– Все, что нужно.
– Что именно?
– Тебе нравится Князев. Так ведь?
– Нет! – Яна так громко выкрикнула это, что дальше отпираться стало глупо, и она сказала: – Ну и что? Я же не виновата, что так получилось!
– А как же Таня? Она ведь твоя подруга.
– Ничего плохого я своей подруге не делаю!
– Еще как делаешь! Ты все время выставляешь ее дурой.
– Может, она такая и есть?
– Не знаю. Ты не даешь понять, какая она. Только все твои старания бесполезны. Юрке она здорово нравится, и твоих штучек он не замечает.
– Мне больше не приходить к тебе? – звенящим голосом спросила Яна, поскольку неблаговидная правда наконец выплыла наружу.
– Приходи, – глухо сказал Витька.
Яна вскинула на него непонимающие глаза.
– Приходи, – повторил он. – Ты мне все равно нравишься. И я все равно надеюсь... как и ты...
* * *
Яна много думала о своих отношениях с Витькой. Он ей очень нравился как человек и друг, но влюбиться в него она никак не могла. Все между ними было слишком обыкновенно, просто и буднично. Влюбляются в недосягаемых принцев. А как можно влюбиться в Витьку, которого она несколько раз чуть ли не на себе таскала на прием к врачу? Тут никакое кольцо восемнадцатого века не поможет. Даже с королевским сапфиром! Даже бабушкой заговоренное! Даже с тремя магическими лучами! Когда Яна нечаянно всего лишь краем одежды касалась Юры Князева, ее будто электрическим током пронзало. А Шереметьеву она сто раз подавала руку, на которую он, хромая, тяжело опирался, и – ничего. Какая уж тут любовь!
А в школе все уже намертво соединили Яну с Витькой и называли ее не иначе, как графиней Шереметьевой. Яна что-то такое помнила из отечественной истории про графа Шереметева, но особенно себе этим голову не забивала. Витька же по поводу своего фамильного графства легко и весело отшучивался.
«Княгиня» Самохина и «Графиня Шереметьева» встречались теперь редко, поскольку всецело были поглощены своими новыми отношениями. Княгиня явно была счастлива. А Графиня постоянно злилась и нервничала, один только Витька, презирающий собственное богатство и отрицающий благородство своего происхождения, мог ее рассмешить и отвлечь от тяжелых мыслей.
Глава 3
Брыкун и богатая невеста
Коля Брыкун отмывал в ванной от весенней грязи кроссовки и раздумывал, что лучше сделать: вызвать Шереметьева на честный бой или еще раз подкараулить в темном углу и отделать так, чтобы никакие ноги уже больше никогда не срослись. Можно подговорить еще и Вадьку Вандышева, который всегда готов помахаться даже и за просто так, а уж за идею – тем более. Нет, все-таки лучше без Вадьки, один на один и честно глядя в глаза. Он, Коля, и так выглядит перед Шереметьевым не лучшим образом, да и Янка его за тот подлый удар в спину презирает. Хотя, с другой стороны... Например, позавчера Витька сказал, что, когда его нога заживет окончательно, они еще поквитаются. А кто знает, как он будет расквитываться? Нет, все-таки лучше с Вандышевым...