– Бабуля! Ты сейчас всю комнату борщом закапаешь! – прервала ее воспоминания Таня.
Бабушка ойкнула и умчалась в кухню, чтобы тут же вернуться с тряпкой в руках. Пока она вытирала пол, то успела еще рассказать, как всякими хитростями пыталась отвлечь внимание вышеупомянутого Алексея от беленькой Шурочки. Возможно, девочки услышали бы еще много для себя интересного и поучительного из богатой событиями бабушкиной жизни, но из кухни раздалось такое шипение и скворчание, что ей пришлось срочно вернуться на оставленные позиции.
– Ян! – Таня присела рядом с подругой на диван и бабулиным жестом погладила ее по волосам. – Не плачь, мы сейчас что-нибудь придумаем. Наверняка все не так плохо, как ты себе вообразила.
Яна резко повернула к Самохиной мокрое лицо и зло выпалила:
– Все гораздо хуже, чем ты можешь вообразить. Он влюбился в Широкову! Как тебе это нравится?
Таня вместо того, чтобы изобразить на лице сочувствие и сострадание, рассмеялась:
– Какая чушь! Широкова! Зачем ему Широкова? Ты с ума сошла?
– Ничего не сошла! Я не могу дома застать ни его, ни змеюку Юльку.
– Это еще ни о чем не говорит!
– Таня, я знаю: они гуляют вместе. Он и в школе от нее не отходит. И от этого мне хочется удавиться...
– Вот еще новости! – рассердилась Таня. – Погоди, сейчас все станет на свои места.
Она подняла трубку телефона и набрала номер.
– Позовите, пожалуйста, Юлю, – вежливо попросила она и, немного подождав, продолжила: – Юля? Это говорит Таня Самохина. Юля, мне срочно нужен Виктор Шереметьев, а я нигде не могу его найти. Тебя сегодня... с ним видели... Неважно кто... Может быть, ты знаешь, где он может находиться в данное время? Д-а-а?.. И давно?.. Что ты говоришь... Поздравляю... Нет-нет, ничего не надо передавать... Конечно, я попрошу Князева, они же друзья...
Таня с ожесточением шлепнула по аппарату трубкой, и Яна поняла, что дела ее совсем плохи. Она даже не стала ничего расспрашивать, но Самохина вынести молчание не смогла.
– Широкова действительно змеюка, – сказала она. – Говорит, что сегодня у нее с Витей свидание в семь часов. Может, врет, а?
– Не врет. – Яна была окончательно уничтожена этим известием, и ее опять потянуло домой к шкафчику с залежалыми лекарствами.
– И все-таки, Янка, я не понимаю, какая кошка пробежала между вами с Шереметьевым. Что случилось-то?
– Я сама во всем виновата, Таня...
– Если виновата, то, может быть, стоит извиниться? И все опять станет хорошо...
– Глупо извиняться за то, что мало ценила. Зачем ему мои извинения, если вместо них можно получить восхищение и любовь Юльки Широковой?