– Мало цени-и-ила? – протянула Таня. – Что-то я вообще ничего не понимаю...
– Что тут непонятного? Хотя... я и сама долго не понимала толком, как к нему отношусь. Мне казалось, что как к другу, а оказалось... – На глаза Яны опять навернулись слезы, но она мужественно продолжила: – А ему ждать надоело, когда я в себе разберусь, и тут Юлька, как всегда, кстати подвернулась...
– Так! Все ясно! – резюмировала Таня. – Я с ним поговорю. Или... если хочешь, могу попросить, чтобы Юра прояснил обстановку.
– Тань, ты попробуй лучше сама как-нибудь... осторожно... Хорошо бы дипломатично выяснить, до какой степени он в Юльку влюбился. Может, пока не очень... И у меня тогда еще есть шансы...
– Ладно, – серьезно кивнула Таня, и Яна с абсолютно искренней признательностью прижалась мокрым лицом к плечу своей самой настоящей подруги.
* * *
На следующий день Таня утешала хмурую Яну в темном углу между трудовыми мастерскими и физкультурным залом:
– Знаешь, Яна, я все-таки сначала решила с Юрой посоветоваться по интересующему тебя вопросу. Он говорит, что Витька, по его мнению, дурака валяет. Широкова ему сама навязалась...
Яна невесело усмехнулась, поглядев в лицо подруге.
– Я понимаю, о чем ты думаешь, – сказала Самохина. – Я, конечно, тоже Князеву навязалась, а вышло вот как серьезно... Но Юра считает, что тут абсолютно другой вариант.
– Этот другой вариант вполне может повторить ваш, если Юлька как следует постарается.
– Знаешь, Яна, если уж ты и впрямь так страдаешь, то возьми и скажи обо всем Вите. Еще неизвестно, кого он выберет, тебя или Широкову.
– Не могу я, Таня... Стыдно мне...
– Любовь не может быть стыдной! – горячо заверила ее Самохина.
– Да я про другое, – вздохнула Яна. – Скажи, пожалуйста, а Князев про меня тебе ничего странного не говорил?
– Странного? Нет, не говорил. Почему он должен говорить про тебя странное?
– Ну... мало ли... Может быть, он удивлялся, отчего я вдруг Шереметьевым всерьез заинтересовалась?
– Если и удивился, то мне ничего об этом не сказал.
Яна мысленно поблагодарила Юру Князева за то, что он ничего лишнего не рассказал Татьяне Самохиной.
* * *
Прямо со следующего урока литературы Николая Брыкуна забрал с собой лейтенант милиции. На выходе из класса Колька оглянулся на Яну и с удивлением пожал плечами. Кузнецова еле дождалась перемены и, забыв про Юльку Широкову, вцепилась в рукав джемпера Шереметьева.
– Витя! – выпалила она. – Что там с Колькой Брыкуном? Не из-за ваших ли фамильных бриллиантов его в милицию забрали?
– А ты откуда знаешь? – не по-доброму усмехнулся Шереметьев.