– Но ведь это мелкокалиберные пистолеты, а? – спросила она. – Двадцать второго калибра? Двадцать пятого?
– Калибр ничего не значит. Двадцать второй калибр может нанести больше повреждений, чем тридцать восьмой. Когда президент Рейган был ранен, все говорили, что ему повезло: пуля была двадцать второго калибра. Но это ошибка. Я разговаривал с этим парнем из отдела баллистики... Ты знаешь Дорфсмана?
– Нет, – сказала Эйлин.
– В общем, он сказал мне, что человеческое тело – это как комната с мебелью. Если прострелить стену пулей тридцать восьмого или сорок пятого калибра, то пуля пролетит через комнату и пробьет другую стену. Но если выпустить пулю двадцать второго или двадцать пятого калибра, то у нее не хватит силы пробить другую стену, понимаешь? Она ударится об диван, отлетит и разобьет люстру, то есть внутренние органы: сердце, почки, легкие. Маленькая пуля рикошетит туда-сюда и наносит огромный ущерб. Так что не думай про калибр. Маленький пистолет может нанести большие повреждения.
– Да, – сказала Эйлин и поколебалась. – Но мне все-таки страшно, – призналась она.
– Не бойся. У тебя все получится.
– Может быть, это из-за того, что я рассказала тебе вчера, – сказала она. – Мои фантазии. Я никогда никому не рассказывала о них. Теперь я чувствую, словно я испытываю Бога. Потому что я произнесла это вслух. О том... Ну, знаешь... О желании быть изнасилованной.
– Ну, на самом делеты не хочешь, чтобы тебя насиловали.
– Я знаю.
– Так что это не имеет значения.
– Разве как игра, – сказала она.
– Что ты имеешь в виду?
– Я про изнасилование.
– А-а.
– Ну, ты знаешь, – сказала она. – Ты срываешь с меня трусики и лифчик, я немножко сопротивляюсь... Примерно так. Делаю вид.
– Ну да, – сказал он.
– Для обострения удовольствия, – сказала она.
– Ну да.
– Не по-настоящему.
– Нет, конечно.
Она долго молчала.
– К сожалению, завтра вечером это будет по-настоящему, – наконец произнесла она.
– Возьми с собой запасной пистолет, – повторил Клинг.
– Возьму, не беспокойся.
– Ну, – сказал он, – я думаю...
– Нет, не клади трубку, – попросила она. – Поговори со мной.
И он опять не знал, что говорить.
– Расскажи мне, что случилось, – сказала она. – Про развод.
– Я не уверен, что хочу этого, – рассердился он.
– Но ты расскажешь когда-нибудь?
– Может быть.
– Ну, только если захочешь, Берт... – Она заколебалась. – Спасибо тебе. Я чувствую себя получше.
– Хорошо, – сказал он. – Послушай, если ты хочешь...
– Да?
– Позвони мне завтра вечером. Когда придешь. Когда все кончится. Дай знать, как прошло, ладно?
– Это может оказаться очень поздно.